Последний экзамен колдуна
Шрифт:
Ферриш юмора не понял, а Саймона посчитал серьезной добычей. Мы с Фероном оба вдруг осознали, что один точный удар сделает меня самым молодым колдуном за всю историю клана. Более того, дух не награждал, а позволял самостоятельно выбрать одно из трех заклинаний, повторяющих приемы, что я использовал во время своей охоты: путы, сон и выносливость. Это был нереально щедрый дар, и я от него отказался. Мне и в голову не пришло согласится.
Сам по себе дух охоты не злой. Не думаю, что ему вообще понятна концепция добра и зла. Мой отказ он принял за обман. Духи вообще существа вздорные и в ярости страшные.
В себя пришли в больнице. С запечатанным духовным сердцем, родником стихий и третьим глазом. Ферриш мало того, что главные энергоузлы запечатал, так еще и метки на тонком теле оставил. Меня теперь животные боялись, а Саймона воспринимали как добычу.
После того происшествия много плохого случилось, меня даже судили, год выдался тяжелым, но и хорошее было. Дед продолжил гонять меня по энергопрактикам, подсчитав, что так я сумею взломать печать к сорока годам, Логан решил поддержать и неожиданно прорвался в собственном развитии. Через год Саймон сбежал из дома, а Логан принял в сердце дух старого волкодава и стал перевертышем. Ягненок дома, лев в бою. Он и раньше пугливым не был, а после стал воистину бесстрашным.
Мне тоже было, что о Саймоне сказать, но вот так при всем клане я бы не сумел.
— Как символически, что это говорит Кинкейд, — ядовито сплюнул Шон. — Считаешь себя лучше других, Логан?
— Звездной болезнью, в отличие от Саймона, не болел! Старики может не в курсе, но мое поколение помнит, каким засранцем он был. Питу МакЛили окно разбил, а Лиама заставил взять вину на себя. Поджог амбара помните? Так это не Рональд с Малколмом, а Саймон с Беном и Рупертом и это, не говоря о том, что он постоянно кого-то задирал, пинал и бил. Дункану вообще прохода не давал. Ты бы спасибо сказал, что он его не прирезал.
Шон аж позеленел от злости, а старуха Логг рявкнула.
— Логан Грегор Кинкейд! Имей уважение к старшим!
— Я к старшим всегда с уважением, если они клевету не разводят! — огрызнулся Логан.
— Совет по этому поводу прошел пять лет назад, — спокойно сказал Брайс.
— Когда Кинкейд был главой! — огрызнулся Шон.
Дядя попытался акцентировать внимание на негативе в его словах.
— Так тебе за этим место главы? Старые счеты свести?
Но Шон тоже не пальцем деланный был.
— Вину уже не отрицаешь?
— Уважаемые, — спросил дядя, — кто тогда на совете был? Есть здесь такие, кому отец приказал спустить дело на тормозах? На кого давил?
— Дело то разбирали досконально! — сказал Дэвид Бойли, но Марта Бейли тут же возразила.
— Да что ты говоришь! Ферриша после пары вопросов отпустили.
— Умная какая, сразу видно — дура. Кинкейды долг за призыв на себя взяли, не побоялись. От Феронов я такого рвения тогда не видел. Могли бы тоже призвать, другие вопросы задать.
— Заткнулись все! — рявкнула старуха Логг, усилив голос амулетом. — Совсем себя депутатами почувствовали. Может вам еще и парики с мантиями раздать?
— Ну, спикер из тебя неплохой вышел бы, — поддела ее бабушка МакЛили.
— Это да! Я бы в парламенте порядок навела, не то, что этот Тетчер. Хватит пустословить! Что для клана делать будете? — спросила бабушка претендентов.
Здесь Шон опередил Брайса.
— Я прослежу, чтобы все было справедливо! Чтобы каждый член клана имел равные права и возможности! Чтобы родственные связи были последним, на что обращают внимание!
Чем-то эта речь выступ премьера напоминает.
— За справедливостью пускай совет следит, — насмешливо сказал Брайс. — Права и обязанности тоже его вотчина. Я на дальнем востоке золотых карпов закупить хочу и на Гром-лохе рыбный питомник поставить. Айли пробовала в некоторых зельях их пузырь использовать — эффективность возросла. Втрое, если говорить об обычном противопростудном. Но это на завозном сырье. Надо смотреть, рыба нашу силу примет. С нового света лунных оленей завезти хочу, а под Живой чащей амариллис высадить. Еще в Глембатрике кирпичный завод ставить пора. Старый не справляется, лорд Пибоди на дела забил, а люди с соседнего графства стройматериалы завозить начинают. Есть шанс легко на рынок войти. Пока все, а там посмотрим.
Красиво сказал. Бабушке Логг точно понравилось, да и с негатива сбил, на который Шон напирал.
— Голосуем? — спросила старуха-спикер.
Деды с бабками покивали и оторвали задницы от каменных сидений. Логг сдала пальму первенства деду Кинку. Тот был перевертышем-орлом и несмотря на старость сохранил отменное зрение.
— Поднимаем руки за Брайса, — сказал дед. — Юджин, не тяни, тебя голоса на прошлой неделе лишили. — Старый перевертыш медленно обернулся вокруг своей оси и выдал сакральное. — Ага… Сорок шесть. — За Шона голосуем… Ага… Сорок один.
Старуха Логг опять взяла голос.
— Возражения есть?
Шон покачал головой и с фальшивой улыбкой подал руку Брайсу.
— Поздравляю, — сказал он.
— Спасибо, — ответил дядя.
Шон вышел из круга, прошел толпу насквозь и направился домой, не оставшись на присягу. Никто, даже жена, не последовала за ним. Дядя Брайс снова завладел всеобщим вниманием, и я воспользовался этим, чтобы улизнуть следом за Фероном. Подозрительным мне показалось его отступление.
Глава 4
Охота никогда не была для меня легким заданием. Звери чувствовали во мне хищника еще раньше, чем видели. Так что подбираться приходилось издалека, и так же издалека стрелять. Дед озаботился тем, чтобы я не мазал, патронов и практики было предостаточно. А еще с двенадцати до пятнадцати лет в дополнение к стандартному укрепляющему набору алхимических адаптогенов, что принимали все дети клана, я пил модифицированный эликсир «Орлиного глаза». Это изменило хрусталики глаз и затронуло сетчатку. Действительно орлиным зрение не стало, но и обычным его больше не назовешь. Я позволил Шону оторваться на расстояние, на котором его силы не должны были меня засечь, а фигура терялась среди деревьев, и двинул следом, ориентируясь по мельканию синего килта меж деревьев. Колдун не скрывался, шел по извилистой тропе прямо домой. В саду кланового района пришлось сделать крюк, чтобы не выйти прямо на молодежь, что занималась сервировкой праздничных столов под открытым небом.