Последний еврей Багдада
Шрифт:
Но в то, что историческую сокровищницу грабили только случайные люди, мало кто верит. Директор Национального музея Ирака Дари Дани обращает внимание на то, что уничтожена вся картотека:
– Это сделано специально, чтобы усложнить нам возможность быстро восстановить список украденного и передать эти сведения нашим зарубежным коллегам и в Интерпол.
Ступая по кускам отбитой со стен штукатурки и хрустящему под ногами стеклу доктор Дани показывает на стальные стеллажи.
– Посмотрите, – говорит он, – эти люди не взяли копии. Значит, они отдавали себе отчет в том, что делают. Это не случайные грабители. Им нужны были только подлинники.
Во
Дари Дани уверен, что его музей стал объектом тщательно спланированного нападения.
– За этим стоят международные преступные группировки, – говорит он, – их финансируют крупные охотники за древними ценностями. При прежнем режиме за незаконные раскопки полагалась смерть. Казнили также и за перепродажу антиквариата. Теперь же власти нет. Бояться некого.
Но не о возмездии сейчас думает директор разграбленной сокровищницы. Он прежде всего обращается и к оккупационным властям, и к мировому сообществу с призывом не допустить вывоза похищенного из страны.
Дэвид Дункан, 10 апреля 2003 года, Багдад".
Бывший солдат отложил текст. Ясно, что шустрый репортер уже стал проблемой. Надо было ее как–то решать. Но это, конечно, не первоочередная задача. Главное – шифр. А как к нему подступиться – не понятно.
Жаль, что нельзя обойтись без помощников. Они всегда – слабое звено. Буквы греческого алфавита вновь выстраивались одна за другой: опять не то. Он так близко подобрался к разгадке тайны тысячелетия и не может сделать последний шаг. Еще один лист полетел в огонь.
Был один человек, который мог помочь, но война спутала все карты. Этого ученого нет теперь в Багдаде, и где его искать – не ясно. И даже если он найдется, получится ли у них откровенный разговор? Впрочем, он найдет способ разговорить любого.
Бывший солдат чувствовал, что вот–вот ему должно повезти. И предчувствие не обмануло его. Зазвонил лежащий на столе телефон.
Глава XIX. "Мы никогда не спим"
Элиз и Фарух невзлюбили друг друга с первого же взгляда. Когда Дэвид с помощником вышли на веранду ресторана, девушка неторопливо завтракала, лениво просматривая что–то на экране ноутбука. При этом она купалась не только в лучах восходящего солнца, но и во взглядах всех присутствующих мужчин. Красное шелковое платье с глубоким вырезом едва прикрывало колени.
Отдыхающая самка гепарда, – пронеслось в голове у репортера, и он ощутил укол ревности.
– Это мой помощник, – представил Дэвид Фаруха.
– Оруженосец?
– Водитель, если угодно, – поклонился помощник.
– И где же припаркован его осел? Я надеялась провести время за завтраком только с тобой.
– Разве мы утром не достаточно времени провели сегодня вместе, – улыбнулся Дэвид, – Фарух полноправный участник затеянного мной расследования. Это он выяснил имя погибшего юноши. А теперь еще и нашел записку от человека, который убил его. Правда, от нее мало что осталось.
– Раз так, то прошу прощения. Какой же он Санча Панса! Доктор Ватсон – ему имя. Ну что же ты тянешь, великий сыщик, рассказывай.
– В записке можно разобрать только инициалы, – пояснил Дэвид, не обращая внимание на показное возмущение Элиз, – но кто это, мне удалось
Дэвид поделился с девушкой и помощником новой информацией, которую ему сообщила Мия и частью той информации, что он узнал от Барзани.
– Таким образом, – завершил он свое повествование, – мы знаем, что Кельц часто бывал здесь наездами и до 98 года. Он провел много времени в Ираке. 5 лет назад миссия ооновских наблюдателей была вынуждена уехать. В ноябре прошлого года она вернулась сюда и проработала до начала февраля. Войну это не предотвратило. Бельгиец уехал вместе со всеми другими международными экспертами, тут же женился, а четырнадцатого февраля якобы погиб. Я в это не верю. Рудольф Кельц жив, и у меня есть все основания считать, что он сейчас находится в Багдаде.
– Что мешало ему сбежать? – скептически повела обнаженными плечами Элиз.
– Аэропорт закрыт, по дорогам передвигаться опасно. Он не станет рисковать.
– Бывший легионер – почти солдат удачи не станет рисковать? Эркюль Пуаро из тебя никудышный, – Элиз провела тыльной стороной ладони по начинающей покрываться щетиной щеке Дэвида, – ты плохо соображаешь и выглядишь также. Отдохни хотя бы несколько часов.
– Какой уж тут отдых, – возразил репортер, – тут впору брать на вооружение лозунг детективного агентства Пинкертона: "Мы никогда не спим". Если Кельц в городе, то я его найду.
Зазвонил спутниковый телефон Дэвида. Это была Мия.
– Да, – произнес он в трубку и выхватил из пальцев Фаруха карандаш, которым тот что–то чертил на салфетке, – записываю. "С утра туман был. Скучаю". Это все? Ты умница!
– Любовное послание с родины, – произнесла Элиз.
В ее глазах промелькнуло удивление.
– Кто это там с тобой!? – раздалось в трубке, – ты уже кого–то подцепил!? Я так и знала. Ты подлец! Не смей ко мне больше обращаться. Я тебя ненавижу!
В голосе Мии при этом звучала не обида, в нем было кокетство.
– Ты мне тоже нравишься. Целую в розовую щечку, – отозвался репортер и дал отбой, – это текст валентинки, которую Кельц отправил своей жене. Теперь я совершенно уверен, что он жив. Это шифровка.
– Тебе, вижу, после моей невинной шутки с запиской теперь повсюду мерещатся шифры.
Фарух посмотрел на Дэвида, дескать, не будет ли каких пояснений, про "невинную шутку с запиской", но тот уже погрузился в размышления.
– "С утра туман был", – бормотал он себе под нос, – глупая фраза. Она неправильно построена. Логичнее было бы написать "С утра был туман". Раз Кельц поменял слова местам, значит хотел вложить в это какой–то скрытый смысл. Это должно быть что–то очень простое, так как молодая супруга вряд ли искушенный в тайнописи человек. А что, если предположить, что слова, это не слова, а цифры: "с – 1, утра – 4, был – 3, туман – 5, скучаю – 6". Дай–ка свой ноутбук.
Журналист схватил компьютер Элиз, и менее чем через минуту разразился радостными возгласами.
– "1435 – дробь – 6" – это номер частного рейса, который должен был вылететь... Секунду... Да, так и есть – 16 февраля 2003 года из аэропорта Милана, ближайшего к озеру Лаго–Маджоре, в котором якобы утонул Кельц.
– Почему "должен был"? – спросил Фарух.
– Потому что рейс в итоге отменили. Но лететь он должен был – отгадайте куда? Правильно – в Амман в Иорданию – ближайшее место, откуда можно беспрепятственно по земле добраться до Багдада, аэропорт которого тогда уже был закрыт для всех гражданских рейсов. Да что там говорить, я сам так сюда добирался.