Последний фуршет
Шрифт:
Такико чувствовала себя прекрасно. Они катались по Японии на ее «Хонде». Она показывала Славику все прелести страны, в которой родится его сын. Он будет еще одним, кто прибавится к ста двадцати миллионам японцев.
— Пойдем, я тебе кое-что покажу, — Такико взяла Славика за руку и повела на берег залива. — Смотри, я думаю, ты никогда такого не видел.
— Кто это? — спросил Славик, указывая на мужчину, который суетился у воды.
— Это ловец угрей, таких, как ты отправляешь в Россию.
— Он... что
— Готовит приманку. Они хорошо идут на запах сардин в такие ловушки.
Славик наблюдал, как японец закладывает приманку в длинные пластмассовые конические трубки.
— Он кладет внутрь замороженные сардины, угри заплывают в трубки и не могут выбраться.
— Но, кажется, нет ничего проще... — заметил Славик.
— Человеку тоже кажется, что он может вылезти оттуда, куда залез... — Она засмеялась.
Славик вздрогнул. Такико права. Он сам похож на угря, который польстился на приманку, и теперь ему никуда не деться от Такико. Но ведь он и не хочет? Славик с облегчением засмеялся.
— Мудро. Просто и мудро, — сказал он.
— Как жизнь. — Такико пожала плечами. — Жизнь тоже совсем не сложная. Если сам себе чего-то не придумаешь... — Она смешно пошевелила темными бровями. — Угри любят сидеть в норах, на дне моря. Днем спят в них, а ночью высовывают голову, чтобы поесть, и попадаются в ловушки, которые так похожи на норы. Между прочим, — заметила Такико, — в пластмассовых трубках рыбаки делают отверстия, чтобы мальки могли спастись.
— Гуманно, — заметил Славик, наблюдая, как мужчина опустил связанные вместе трубки в воду, а на поверхности качался только буй.
— Завтра на рассвете он их вынет, — сказала Такико. — Часов в пять. И сразу же повезет улов в рестораны. Морских угрей из Токийского залива ценят за особую мягкость. Из них готовят суси, только не в сыром виде.
Когда Славик смотрел на Японию вместе с Такико, ему казалось, он никогда не был здесь. А если что-то вспоминал, слушая спутницу, то ловил себя на мысли — об этом ему говорила Лиза. Но она-то была в Японии только десять дней с женской делегацией. Это он доучивался в Токио, а потом работал по контракту.
— А ты знаешь, — тараторила Такико, — что Гинза — одна из пяти самых дорогих улиц мира? Здесь продаются самые модные шляпки. — Она покрутила головой, на которой белела полудетская панамка.
Славик оглядел ее совершенно обычные джинсы, кроссовки и футболку и в который раз подумал — откуда эти женщины все знают? Она ведь не покупает себе шляпки или одежду на самых дорогих улицах мира?
— А теперь мы поедем в Портайленд. Ты был на острове из мусора?
— Конечно, — сказал Славик. — Там бывают все, кто приезжает в Японию. Выстроить земную твердь в океане — это тягаться с самим Создателем. Невероятно.
Но самое невероятное, осенило его, что и он теперь — Создатель. Всего-то и нужно было,
Славик усмехнулся. Какие выспренные мысли, никогда прежде этим не грешил...
Он привык к татами из рисовой соломы в доме Такико. Он привык к бонсаю, который жил еще у ее предков. Этот миниатюрный клен, увешанный некрупными листьями, перейдет к их сыну. Потом дальше, и так будет две, три сотни лет подряд.
— Как тебе мое кимоно? — Такико вертелась перед восхищенным Славиком.
— Ты потрясающая. — Он встал, обнял ее и повалил на татами.
— Какой бросок, — рассмеялась она.
Никогда Славик не вел себя вот так с Лизой. Может быть, то, что он говорит на чужом языке, расковывает? Чужой язык — и ты сам не такой, не прежний.
— Поедем в Диснейленд, — сказала утром Такико. — Я хочу, чтобы наш сын побывал там и развлекся.
— Но... разве?
— А ты не знал, что младенцы в утробе все слышат? Ха-ха-ха!
— Тихо, ты оглушишь его, — остановил ее Славик.
— Ну вот, ты и поверил, — удовлетворенно сказала Такико. — Ты будешь хорошим отцом. Я уверена.
Они быстро собрались, прыгнули в машину и покатили в токийский пригород.
— Знаешь, — говорила ему Такико, — здесь все в точности, как в Диснейленде во Флориде. И домики, и аттракционы. Ты там был?
— Нет, — Славик покачал головой. — Я никогда не был в Америке.
— Поедешь со мной, — не то спросила, не то пообещала Такико.
— Мы поедем втроем, — он внимательно оглядел ее всю, но никаких перемен в фигуре не заметил.
Не было ничего нового и в лице. Славик помнил, какое лицо было у матери, когда она собиралась родить Наташу. Бледно-желтое, с мутными глазами. Похожими на глаза ее любимой хаски, от которой мать однажды задумала получить щенков. Просили знакомые, и манила честь стать основательницей породы в городе.
— Ага, — рассмеялась Такико. — Мы поедем втроем. Сразу, как только родится наш сын.
— Ты на самом деле уверена, что у нас будет сын?
— Конечно. Доктор знает... — Но она приложила палец к губам. — Давай не будем его тревожить.
Отвернулась от Славика и помчалась к причалу, от которого отплывали лодки в подземное царство.
— Сюда! — вопила она.
Славик удивлялся сочетанию японской взрослости и американской детскости в своей новой жене. Ему это нравилось.
Но он все чаще думал, как странно — он ведь любил Лизу. И гораздо сильнее, чем эту женщину. Потому что Такико выбрала его, а он-то сам — Лизу? Всегда любишь больше то, на завоевание чего потратил силы. Так почему не сложилось с Лизой?