Последний глоток сказки: жизнь. Часть I и Последний глоток сказки: смерть. Часть II
Шрифт:
— Вот именно! — Эмиль сунул руки в карманы и уставился на полный круг луны. — Она не жилец. Я понимаю, что она должна сначала умереть, и когда граф убьет ее, я хочу быть рядом. Возможно, ему понадобится наша помощь…
— Бред! — закричал Дору во все горло. — Ему помощь нужна сейчас, чтобы самому не спалиться. И не только на солнце. Валентина меня волнует меньше всего. Если она и переродится, то в вампира. С помощью отца, а в этом уж точно нет ничего страшного. Но я отчего-то уверен, что отец заставит ее сначала родить. Так что, дружище, тебе ждать по меньшей мере год, чтобы удовлетворить
Дору почти выплюнул последнее слово и начал подниматься к входным дверям, которые горбун держал открытыми.
— Постой!
Пришлось обернуться. Эмиль смотрел на него в упор.
— Я люблю твоего отца. Не смей обвинять меня в том, что я ставлю опыты на нем самом или на его Валентине.
— А я ничего такого не говорил!
Зато тяжелой дверью Дору хлопнул очень даже многозначительно. И Эмиль остался ждать его возвращения на улице. Все собрано. Пусть теперь и Дору соберет себя по частям и станет ему союзником.
— Кто она? — спросил профессор луну, но та ничего не ответила.
Только если подмигнула. Или это Эмиль на секунду зажмурился, ослепленный ее сиянием. Жаль, что не догадкой.
Александр тоже то и дело перегибался через руль, чтобы посмотреть на луну. Она казалась ему тусклой, потому что он все время забывал про темные очки, которые торчали у него на носу. Встречных машин было мало, но все равно граф всякий раз вздрагивал и сруливал к обочине.
На луну в это время не смотрела лишь Валентина. Через плотные портьеры ее мучительный свет не проникал в комнату. Обшарпанную, со старыми обоями, крохотным холодильником в углу, раскладным диваном вдоль одной стены и с письменным столом напротив. Сейчас на столе стоял раскрытый чемодан, из которого на создательницу глядели две марионетки. Одна была копией графа Заполье, а вторая чертами лица напоминала саму Валентину. Только волосы у куклы были ярко-рыжими.
Валентина вдруг резко захлопнула крышку и схватилась за телефон, чтобы отправить сообщение арт-директору местного темного общества. Она не будет выступать на их слете, не будет.
— Снова не спишь?
Это Валентина ответила на звонок матери. Они всегда говорили ночью. У нее в Америке как раз было время ланча.
— Мам, я днем высыпаюсь. Эти таблетки совершенно сбили мне режим.
— Что говорит врач?
— Жди. Что он еще может сказать? Больше спи. Не нервничай.
— А ты нервничаешь? Из-за чего?
Голос матери звучал обеспокоенно, но Валентине чудилась в нем наигранность. Мать желает услышать историю, которую дочь никогда не расскажет. Валентина сказала только, что ушла из очень токсичных отношений и никак не может вылезти из депрессии. Даже академка не помогла, как и смена места жительства. Она не исполнила свою мечту, в Рождество, седьмого января, не спала в своей старой кроватке. Тетка неожиданно сумела сдать квартиру. Валентина жила со съема, подыскав себе комнатку в коммуналке в самом центре города. Для мастерской — самое то.
Она заранее сделала кукол, чтобы в будущем семестре представить их в качестве дипломной работы. Она надеялась, что клин клином вышибают, но работа над лицом графа Заполье вогнала ее в еще большую депрессию. Она полетела в Хорватию и отправила рисунки профессору Макгиллу за день до вылета, не приложив никакой записки и даже не подписав конверта.
Она даже себе не могла дать точный ответ, чего искала в Дубровнике — излечения или двери, которую ей необходимо было закрыть, чтобы начать жить заново. Или то, что ей в действительности было нужно, — это сказать Александру Заполье спасибо за то, что он сумел наступить на горло чудовищу и проститься с ней человеком. Она будет счастлива, если его холодное сердце хоть на минуту согреется от взгляда ка теплые акварели.
— Как понимать твой отказ? — пришел ей ответ от организатора вампирской ночи.
— Твое имя стоит в афише.
— Я плохо себя чувствую. Очень плохо, — добавила Валентина капслоком. — Врач запретил мне любые волнения. А я нервничаю, когда выхожу на публику. Но могу предоставить кукол, если вы найдете кукловодов.
— Мы поищем.
Валентина положила телефон на разобранный диван и прилегла на подушку, продолжая смотреть на закрытый чемодан. Зачем она предложила отдать неизвестно кому драгоценных кукол? Это ее дипломный проект. Нет, это часть ее души. Это ее граф… К нему нельзя прикасаться чужим рукам.
Она резко протянула руку к телефону и нечаянно скинула его на пол. Пришлось подползти к краю, чтобы поднять телефон, но даже пары секунд вниз головой Валентине хватило, чтобы почувствовать головокружение. Сжав телефон до боли в ладони, она откинулась обратно на подушку и закрыла глаза. Она нашла для себя кружок танцев — одни девочки, ни одного мальчика, чтобы хоть немного привести в порядок вестибулярный аппарат, но сколько бы она ни кружилась по зеркальному залу, в быту каждое резкое движение выбивало ее из колеи.
Валентина подняла руки к волосам, скрутила их в узел и замерла. Она полгода не была в парикмахерской, и передние пряди отрасли и больше не лезли в глаза. Она спокойно собирала волосы в хвост, когда работала, да и вообще стала ловить себя на том, что не носит распущенных волос, как раньше. Только на ночь она давала им свободу, раскидывая по подушке веером. За стенкой было тихо — семья на лето уехали на дачу, и Валентина наслаждалась иллюзией свободы. Что делать осенью, она пока не решила — вернется в Варшаву или будет пытаться доучиваться дистанционно. Она нашла в чужой комнате старый отрывной календарь, но листы не отрывала, а просто перечеркивала красными чернилами каждый прожитый день, и не уставала благодарить за него то Бога, то графа Заполье.
— Я буду выступать, — Валентина наконец сумела набрать сообщение оргкомитету и закрыла глаза, ища ускользающий от нее каждую ночь сон.
Глава 2 "Встреча после разлуки"
Валентина села на диван и тяжело выдохнула — она не врала, говоря, что ужасно себя чувствует. А за два следующих дня сдала еще сильнее. Ее выступление через три часа, но в клуб следует приехать хотя бы за час до начала. А она еще не переоделась в костюм, не наложила грим и даже не вызвала такси. Впрочем, последний факт ее более чем устраивал — она не будет готова еще минимум полчаса.