Последний идол (сборник)
Шрифт:
Вот такие мысли и воспоминания овладели прокурором Харитоновым, когда неистовая воительница с мужским шовинизмом Альбина Петровна Шип покинула его кабинет. Можно было не сомневаться, что она доведет дело до суда и там любвеобильному Хачериди придется несладко. Вот только жизнь на этом не кончится и кто знает, чем она обернется для героев этого любовного детектива.
Харитонов как в воду смотрел. Даме с диктофоном суд и приговор счастья не принесли. Сначала от нее ушел муж, не поверивший в ее честность и то, что она отправилась в гостиницу с ключом от номера только для серьезного разговора. А потом ей пришлось уйти с работы — сотрудники теперь на нее косились, мол, вдруг все разговоры записывает, а сотрудницы, особенно те, у которых с Хачереди была связь, невзлюбили люто — ишь ты какая благородная да чистая. Устроиться же на новую работу ей никак не удавалось — начальники то ли не хотели с ней связываться, то ли мстили из мужской солидарности… А жена же Хачериди ничему не поверила и заявила на суде, что его оклеветали порочные женщины, потому что для него семья важнее всего, и она будет его ждать.
Что на сей счет думает Альбина Петровна, продолжавшая куковать в одиночестве, Харитонов не спрашивал. Ни к чему.
Майские церемонии
Только уже повзрослев, он уяснил для себя, почему Руслан, его ровесник, худенький, рыжеватый, улыбчивый пацан с хитрыми глазами из дома напротив, стал для него с детства безусловным авторитетом и примером для подражания. А ведь Леня всегда был физически сильнее и здоровее его. Но Руслан все знал про окружающую жизнь, про ее законы и понятия, тайные и явные, про тех, кто сегодня в силе, с кем связываться можно, а с кем нельзя, кому нужно уступить, а кого послать подальше. Нет, он даже не просто знал, он это по-звериному остро чувствовал, и, самое главное, принимал без всякого колебания и смущения, потому законы эти и понятия, были и его собственные, тут не в чем было сомневаться. А вот Лене приходилось их постигать на собственной шкуре.
Поселок Майский располагался за городским вокзалом. Несколько улиц частных домов с садами и огородами, разделенных ухабистым асфальтом, по которому машины пробирались осторожно, словно наощупь. Здесь были и жалкие хибары, за полуразвалившимися, сгнившими заборами, и крепкие кирпичные дома с гаражами и пристройками по всему участку. Где-то заканчивали свой век одинокие потемневшие от времени и горя старухи, пережившие всех своих родных, никому давно не нужные. Где-то ютились многочисленные семейства, не знающие, как уместить в доме ораву детишек.
В Майском постоянно случались пожары. Закопченные стены сгоревших домов с обвалившимися крышами, которые годами не ремонтировались, превращали и без того не слишком веселый пейзаж в угнетающее зрелище. Из-за обилия собак и неумолкающего лая непривычному человеку заснуть тут ночью было непросто.
Здесь, кроме русских и украинцев, жили своим замкнутым кругом татары и цыгане, кто-то постоянно «тянул срок», кто-то торговал наркотиками, а кто-то самогоном. А еще — ожесточенно играли в карты. Несколько самых умелых игроков регулярно выезжали в Сочи — «попасти лохов».
Улицы стекались к центру поселка — заброшенному парку, который местные называли «парчок», двухэтажной школе и Дворцу культуры с облупленными античными колоннами, где показывали кино.
А уже за «парчком» тянулись панельные пятиэтажные «хрущобы». Там уже начинался сам город.
Дом у Руслана был небольшой, запущенный, дети ночью спали на полу, а все дни проводили на улице. Отец его, дядя Леша, был мужиком не злым, но выпивал крепко. А мать, тетя Рая, крутилась на всех работах, которые подворачивались, тянула семью, сыновей.
Пока была жива Ленина мама, Руслан любил забегать к ним — мама Лени всегда угощала чем-то вкусным, объясняла что-то про школу и уроки. Когда мама Лени умерла и в доме поселился ее двоюродный брат со своим семейством, Руслан ходить к ним перестал — сразу почувствовал, что делать ему теперь здесь нечего. Зато он стал Лениным покровителем на опасных улицах поселка, где без нужных знакомств можно было нарваться на любые неприятности. Несколько раз Руслан спас Леню от жестоких испытаний, которым подвергали в уличных компаниях новичков и слабаков.
Уже накатывали новые времена, прежнее государство рушилось, власть, играя в демократию, боялась всего, и уличное хулиганство, всегда процветавшее в Майском, приобрело небывалую доселе жестокость. Подростки, почувствовавшие, что устои рушатся и теперь нужно утверждать себя в новой жизни, теперь, вымогая деньги, могли не просто избить, но и забить насмерть случайного прохожего.
На улицах Майского теперь все чаще стреляли. Иногда на заказ, иногда сводя счеты, а иногда просто для самоутверждения или демонстрации собственной безнаказанности. Одно время завелась такая мода — разъезжали по улицам на мотоциклах с обрезами и палили по окнам через забор. Нужно было доказать, что ты теперь «крутой», что ты можешь разобраться с кем угодно и ничего тебе за это не будет. Для многих путь в «крутые» очень быстро оказался дорогой на кладбище.
Руслана интересовали две вещи — карты и деньги. Впрочем, одно было неотделимо от другого. Взрослые парни-каталы, уличные короли поселка, сразу поняли, что Руслан в этом деле уникум — зрительная память необыкновенная, «увидел, как сфотографировал», — и приняли в свою компанию. Сначала улица, потом вокзал, потом нелегальное казино в Доме культуры, а потом уже Сочи, Москва… Лохи легко велись на улыбчивого худенького пацана, который потом без всякой жалости обдирал их как липку.
Перемены в большой Советской стране и в отдельно взятом поселке Майский меняли жизнь до неузнаваемости. Кроме карт, Руслан вдруг занялся мясным бизнесом. Стал помощником Алика Джуса, работавшего мясником в гастрономе. Работа «по мясу» быстро сделала Джуса самым богатым и авторитетным человеком поселка. Схема была простой и сказочно прибыльной — поступавшее в гастроном по государственной цене мясо, минуя прилавок, моментально оказывалось на соседнем базаре, где продавалось по рыночным ценам. Держать весь процесс под контролем Джусу было некогда, за него все отслеживали помощники, среди которых Руслан оказался самым умным, четким и жестким. Подкупить, уговорить, обмануть его было невозможно. Скоро Джус стал контролировать уже весь рынок, а Руслан стал его правой рукой.
Однажды Леня услышал, как жена дяди зло шептала: «Как они деньги зарабатывают? Как! Звонят в дверь, хозяева открывают — им в морду „хлоп“, и выносят все ценное!.. И этот Русланка среди них, поганец малолетний!» — «А ты что сама видела?» — «А ты думаешь, я все придумала!»
Леню услышанное не слишком поразило. Это были годы, когда уже все вокруг торговали, чем могли, воровали, что можно, кидали при первой же возможности… Сам он в это время без особой охоты учился, оканчивал школу. Игра в карты у него не пошла — не было ни особых способностей, ни злого, безжалостного азарта, как у Руслана.
С Русланом, бесконечно занятым, они виделись все реже. Тот смотрел снисходительно, но дружелюбно. Посмеивался: «Давай соображай быстрее, чем заняться…» Леня знал, что если попросить, Руслан пристроит к «мясу», но туда его не тянуло. А потом их обоих вызвали в военкомат. Тогда все родители боялись, что отправят в Чечню. Леня услышал, как жена дяди сказала про него с надеждой: «Может, к чеченам пошлют!» Надежда ее была понятна: чтобы не вернулся…
Когда дело дошло уже до отправки, выяснилось, что Руслан «откосил». Видимо, Алик Джус откупил своего помощника. На прощание Руслан с улыбкой сказал Лене: «Там тебе объяснят, что к чему и почем». «А ты не хочешь узнать?» — спросил Леня. Руслан беспечно рассмеялся: «А я уже все без них знаю!»