Последний интегратор
Шрифт:
Каждому мальчишке родители запрещали играть в Ангаре, боясь, что какая-нибудь балка обвалится. И каждый мальчишка нарушал этот запрет. Но только днём. Ночью в Ангар никто не совался.
Радио иногда говорило, что Ангар собираются снести, чтобы освободить место для новых домов. Как будто вокруг было мало места! Ангар всё не сносили. Казалось, он стоял здесь с начала времён и простоит до конца света.
В Ангаре собрался не только тот класс, где учился Ваня, подошли и ученики других классов -- и помладше, и постарше. Они стояли, сидели на ящиках, болтали, курили. Все ждали хорошего развлечения.
Голуби перепархивали с балки на балку. Земля была загажена голубиным помётом. На стенах были те картинки, которые обычно появляются на стенах заброшенных зданий. Объёмными буквами были написаны ругательства -- "бледные поганки", "дифферы" и так далее.
Прошло полчаса, а Кирилла не было. Начали говорить, что он сканил. Гоша закурил вторую сигарету и сказал:
– - Молчун и в лагере всегда канил. Ванёк, подтверди.
Кирилл зашёл в Ангар через огромные ворота и встал перед толпой. Толпа расступилась, пропустила его и замкнулась, образовав круг. Гоша и Кирилл знали, зачем они сюда пришли, и не стали тратить времени на слова. Гоша, не вынимая изо рта сигарету, снял куртку и передал её Ваську. Кирилл положил куртку на землю.
Гоша постоянно хвастался, что его отец владеет каким-то особенным единоборством, которому учат на полицейских курсах, и что отец научил Гошу. Но дрался он обыкновенно -- махал руками и ногами. И часто использовал запрещённые приёмы.
Гоша и Кирилл сходились. Гоша взял сигарету, как будто собирался её выбросить, и неожиданно потянулся горящим концом сигареты к лицу Кирилла.
Кирилл перехватил Гошину руку... И вот уже Гоша валялся на земле с вывернутой рукой, а в спину ему давило колено Кирилла. Гоша, уткнувшись лицом в кучку помёта, стонал от боли. Мальчишки издали крик восторга, девчонки охнули. Кирилла подзуживали сломать Гошину руку, и громче всех подзуживал Васёк. Кирилл потянул руку и надавил коленом. Гоша застонал сильнее.
– - Сломай его!
– - кричали вокруг.
– - Сломай!
Кирилл отпустил руку и отошёл.
Гоша упал на землю. Он немного полежал, потом поднялся. Его лицо и одежда были измазаны помётом. Кто-то захихикал. Васёк подал Гоше куртку, но Гоша её не взял.
– - Это было нечестно, -- сказал Гоша.
– - Он раньше начал. Правда ведь? Все видели. Он раньше начал. Васёк?
– - Он раньше начал, -- сказал Васёк, который понял, что развлечение можно продлить.
– - Теперь давайте по-честному.
Гоша отряхнулся и встал в боксёрскую стойку. Кирилл не приближался к Гоше, поэтому Гоша сам приблизился.
Гоша нанёс удар. Мимо! Ещё серия ударов. Мимо! Мимо! Мимо! Кирилл уворачивался, но сам не бил.
Гоша наседал на Кирилла, Кирилл отступал. Толпа разошлась, и Гоша прижал Кирилла к ящикам. Ваня видел только широкую спину Гоши, его рубашку с пятнами пота между лопаток. Кирилла он не видел.
Тут толпа заслонила соперников от Вани. Снова крик восторга мальчишек и снова оханье девчонок. Что-то случилось... "Гоша, бей!" -- послышался голос Васька. Ваня протискивался вперёд, когда раздался всеобщий крик... не крик, а вопль... вопль уже не восторга, а восторга, смешанного с ужасом. Гимназисты развернулись
Когда стало свободнее, он увидел возле ящиков обоих соперников. Они были окутаны странно густым сигаретным дымом. Кирилл стоял и с напряжением тёр ладони. Гоша лежал на земле, лицом вниз, вытянув правую руку. Рядом с правой рукой лежали какие-то обломки.
Это был сломанный складной нож -- рукоятка отдельно, лезвие отдельно. Лезвие было скручено, как штопор.
* * *
На следующий день Гоши в гимназии не было. Кирилл пришёл, и никто к нему больше не лез. На него смотрели кто с уважением, кто со страхом. Ваня сидел за одной партой с Кириллом, и они не сказали друг другу ни слова. Ваня хотел поздравить Кирилла с честной победой. Но теперь было поздно. Раньше он как будто боялся, а теперь пытается подружиться с победителем.
Через неделю Гоша явился в гимназию с заживающими ссадинами на лице и с перебинтованной правой кистью. На Кирилла он старался не смотреть и попросил посадить его за первую парту. Екатерина Леонидовна удивилась и разрешила.
Когда какой-нибудь гимназист только открывал рот, чтобы сказать что-то Гоше, Гоша так на него смотрел, что гимназист закрывал рот и отходил. Но за спиной у него шушукались. Учителя считали, что Гоша повредил руку при падении с лестницы. По-настоящему огорчился только физкультурник, которому надо было готовить сборную по баскетболу для чемпионата города.
Ещё через три дня исчез Кирилл. Учителя не знали, что с ним. Телефона у него дома, как и у большинства, не было. Гоша в тот день чувствовал себя увереннее. Шушукались уже меньше. На одной перемене Гоша даже начал говорить Ваську: "Как я его тогда..." Васёк хмыкнул, но не возразил.
После последнего урока в класс зашла Екатерина Леонидовна и сказала:
– - Ребята, кто-нибудь знает, почему Кирилл сегодня отсутствует?.. Как же так? Это ваш товарищ. Вы уже две недели учитесь вместе. Его нет, а вы ничего не знаете.
– - Болеет, наверное, -- сказал кто-то.
– - Воспалением хитрости, -- сказал Васёк.
– - Ребята, -- сказала Екатерина Леонидовна, -- нужно сходить домой к Кириллу и узнать, что с ним. Кто пойдёт?
Никто не хотел идти.
– - Тюменев, -- сказала Екатерина Леонидовна, -- ты был с Кириллом в лагере. Ты с ним сидишь за одной партой и лучше всех его знаешь. Не хочешь навестить товарища?
По классу пронеслись смешки.
– - Главное, не целуйся, а то заразишься!
– - заржал Гоша.
– - Крапивин, -- сказала Екатерина Леонидовна.
– - Ты ведь тоже был в лагере. Сходишь вместе с Тюменевым. Так Кириллу будет приятнее.
Снова пронеслись смешки, смысл которых Екатерина Леонидовна явно не понимала. Гоша перестал ржать. Теперь поржали над ним.
На улице Гоша сказал Ване:
– - Вот Екатерина чокнулась. Ещё ходи к этому...
– - Я пойду, -- сказал Ваня.
Гоша даже не удивился. Ещё в лагере он понял, что Ваня относится к Кириллу по-другому.
– - Иди к своей поганке, -- сказал Гоша.