Последний из Истинных
Шрифт:
подчеркнуть свою значимость и понимание учителя. – Если по истечении этого
срока, никаких известий от Донники не поступит, значит, вы начнете действовать,
сразу после объявления о его внезапной кончине.
– А если нам придется слишком долго ждать такого исхода событий, а учитель
не будет выходить с нами на связь? – не унималась маленькая негодница.
– Тогда, в виде особого исключения, я разрешаю лично тебе удостовериться в
том, что я не смог добиться такого
То начал потихоньку раздражаться. Оказывается эта мелюзга просто читала его
мысли. Смягчало только одно – она искренне хотела угодить ему, даже если по
какой либо причине он умрет раньше осуществления своих планов.
– Только Доннику? – в ангельском голоске не промелькнуло и тени насмешки.
– Проклятье! Нет! Ещё должен умереть старый Чу, на скале интуитов. Но перед
этим он должен обязательно получить от меня привет и пожелание, как можно
дольше мучиться! Ещё вопросы? – теперь Ша-То, пребывал в стадии плохо
контролируемой ярости.
– Нет, – пискнула Птаха и поспешно выпорхнула из юрты. Тень, Мать и Краса,
низко поклонившись на прощание и забрав, приготовленные кошели, последовали
вслед за ней. Деньги для Птахи, забрала Мать. Догнав статную фигуру соперницы,
она молча передала кошель девушке и неожиданно тепло улыбнувшись, быстро
отошла к своим людям. В это время на пороге своего жилища появился учитель. Он
смотрел, как слаженно и быстро собирались в поход его отряды, и диковато
улыбался. Ша-То гордился собой. Ему удалось подавить в себе зверя и теперь,
птенцы разлетаются из смертельного гнезда. Он не сможет добраться до них, а
девочки получили приказ, не искать его. Это победа. Конечно, Ша-То, понимал, что
она не окончательная и будет ещё много соблазнов, но отпустить заведомо
обреченную добычу… Это почти подвиг.
– Пойдем вместе? – Краса подошла к Матери, украдкой оглядываясь на,
занимавшегося самолюбованием, учителя.
– Нет, – любимица Ша-То, скрупулезно проверяла котомки, за плечами двух
чернявых девчушек лет четырнадцати. Вся группа стояла уже в начале узкой тропы,
ведущей вниз, к подножию гор, откуда недавно прибыл Донника. – Я подберу
близняшек, и зайду в Льюир с востока. Твой же путь будет гораздо короче, если
пойдешь напрямик, через долину. Да и нельзя нам всем вместе, такой толпой то, –
Мать закончила осмотр и удовлетворенно кивнула, посмотрела в глаза Красе.
– Знаю, – та лениво отмахнулась. Я просто так подошла, – она чуть замялась, –
вроде не свидимся больше. Хотела предупредить. Ты опасайся этой суки, – Краса
скривила уголок губы в направлении, выстроившей свою четверку Птахи. – С нее
станется, может не забыть свою глупую любовь и…
– Не надо, – Мать мягко остановила разнервничавшуюся подругу. – Ты же
знаешь, что она не такая. Просто он для нее – всё, – девушка на миг замолчала. –
Впрочем, как и для каждой из нас!, – она вдруг резко оборвала себя. – Ты прости, но
мы выходим прямо сейчас, – Мать порывисто обняла Красу, и, поклонившись на
прощание всей высыпавшей во двор школе, резко пошла по тропе. Брюнетки плавно
засеменили вслед за ней. Ша-То со смешанными чувствами посмотрел ей в спину, и,
не желая больше никого провожать, зашел внутрь своего дома. Краса, наблюдавшая
за этой картиной, увидела, как побелевшая от ярости Птаха, бросила взгляд, полный
ненависти вслед уходящей троице, и укоризненно покачав головой, пошла,
заниматься сборами своих людей…
« Клочок Неба», встретил императора, как и всех восходящих. Без всякого
почтения к высокому сану. Холодом, пронизывающим ветром и мрачными,
аскетичными лицами интуитов. Донника смотрел на безразличное лицо Чу, и вдруг
понял, что наставник похож на Ша-То, как брат близнец. Нет, не внешне, но вот этим
показушным безразличием и мнимым всезнайством. Вот этой попыткой показать
свое превосходство над любым человеком, даже над своим императором. Что
находится под этой маской? Такой же больной, как учитель в далекой Оссии? Или
нормальный человек, просто не желающий подчиняться? А быть может ещё, что
нибудь такое, о чем Донника, даже и предполагать не смеет? Однако, сейчас Су,
был не намерен разгадывать эти загадки. Обратный путь из Оссии и Арики, вплоть
до скалы Цо, прошел, мгновенно, словно о сне. Тянь, видя состояние правителя,
запретил своим людям разговаривать в пути, несмотря на то, что это могло вызвать
ненужные подозрения. Но, Доннике было все равно. Перед его глазами проносились
кровавые картины убитых девушек, затем вдруг всплывало лицо мальчика –
посланца, почему-то с уродливой огромной головой, твердящей о предназначении.
Су словно в лихорадке отмахивался от него, но башка сменялась, на лицо Ша-То,
которое спокойно смотрело на Доннику, словно успокаивая и говоря, что все будет в
порядке. А когда император начинал возбужденно доказывать ему, что дело
Солнценосного не может зависеть от, психованного убийцы, вновь появлялся
мальчик, в первоначальном обличье и грозно напоминал Доннике, чтобы он не
пытался понять господни пути, своим смертным, человеческим умишком… Донника