Последний кольценосец
Шрифт:
– Ваши домыслы, капитан, весьма любопытны и по-своему логичны, однако если это все «доказательства» измены Берегонда, коими вы располагаете…
– Оставьте, князь, – досадливо поморщился Гепард, – мы ведь с вами не в суде присяжных! В настоящий момент меня волнуют не юридические закорючки, а истинная степень вины этого заговорщика-дилетанта. И тут сразу возникает вопрос: каким образом комендант, служивший в Минас-Тирите, в отряде Стражей Цитадели, мог выйти на контакт с сержантом Ранкорном, вольным стрелком, который всю войну безвылазно просидел в Итилиенских лесах? Значит, кто-то их познакомил (пусть даже заочно), и первый претендент здесь – вы, князь… Ну так все-таки: Берегонд действовал по своему почину или – что больше похоже на правду – выполнял ваше поручение?
«Вот и все, – понял Фарамир, – зачем же они послали тогда на связь именно Ранкорна –
Все это вихрем пронеслось в голове принца, прежде чем он поднял взгляд на Гепарда и твердо произнес:
– Я не имею ни малейшего представления о контактах коменданта с людьми из Итилиенского полка – если таковые и вправду имели место. Вам прекрасно известно, что мы с ним за все это время не обменялись и десятком фраз – этот человек как-никак убил моего отца.
– То есть, – сухо резюмировал контрразведчик, – вы не хотите избавить вашего человека… ну, если не от смерти, так хотя бы от пыток?
«Он знал, на что идет», – подумал Фарамир, а вслух ответил:
– Если тут и вправду имела место измена (в чем вы меня пока не убедили), капитан Берегонд должен понести суровую кару. – И затем, тщательно подбирая формулировки, закончил: – Я же готов поклясться тронами Валаров, что никогда не собирался – и не собираюсь – нарушить свое слово: обязательства перед сюзереном нерушимы.
– Поня-атно, – задумчиво протянул Гепард. – А вы что скажете, Йовин? Вы тоже готовы для пользы дела совершить предательство и отдать на съедение волкам своего человека? Впрочем, – усмехнулся он, – о чем я говорю… Ведь на дыбу попадет всего лишь какой-то офицер из простолюдинов; экая важность для особы королевской крови – ей-то самой в любом случае ничто не грозит!..
Среди многочисленных достоинств Йовин умение владеть лицом не значилось – она побледнела и беспомощно оглянулась на Фарамира. Гепард безошибочно нашел уязвимое место в их обороне: девушка была органически неспособна оставаться безучастной, когда рядом гибнет товарищ. «Молчи!» – взглядом приказал ей Фарамир, но было поздно.
– А теперь послушайте меня вы, оба! Меня совершенно не интересуют чьи-то признания – я не судья, а контрразведчик; мне нужны лишь сведения о дислокации бойцов из Итилиенского полка. Я не собираюсь убивать этих людей: моя цель – именно предотвратить кровопролитие… Уж тут вам придется поверить мне на слово – вы проиграли, и ничего иного вам не остается. Сведения эти я получу от вас, чего бы это ни стоило. Никто, разумеется, не вправе подвергнуть допросу третьей степени сестру короля Рохана – но уж зато присутствовать при пытках сданного вами Берегонда я ее заставлю от начала и до конца, клянусь молчанием Мандоса!
Принц между тем рассеянно играл пером, лежащим поверх неоконченной рукописи, не замечая того, что левый локоть его ненароком сдвинул на самый краешек стола недопитый бокал. Еще чуть-чуть, и бокал упадет на пол, Гепард непроизвольно повернет голову на звук – и тогда он перемахнет через стол, чтобы добраться до горла шефа контрразведки, а уж там – что черт пошлет… Но тут дверь распахнулась без стука, и в комнату стремительными шагами вошел лейтенант Белого отряда: двое рядовых застыли в полумраке коридора прямо за порогом. «И тут опоздал», – обреченно понял Фарамир, однако лейтенант, не удостоив его вниманием, беззвучно зашептал на ухо Гепарду нечто весьма того удивившее. «Мы продолжим нашу беседу минут через десять, князь», – бросил капитан уже через плечо, направляясь к двери. Лязгнул замок, прогрохотали, стремительно удаляясь, сапоги, и настала тишина – смутная и какая-то растерянная, будто бы сама осознающая свою предгрозовую мимолетность.
– Что ты там ищешь? – Она была на удивление спокойна, если не сказать – безмятежна.
– Что-нибудь вроде оружия.
– Да, это правильно… Надеюсь, и на мою долю тоже?
– Видишь, малыш, я втянул тебя во все это и не сумел уберечь…
– Глупости. Ты все делал верно. Фар, просто удача в этот раз была на их стороне.
– Давай прощаться?..
– Давай. Что бы ни случилось, у нас все же был этот месяц… Знаешь, это, наверное, зависть Валаров: мы с тобой получили слишком много счастья…
– Ты готова, зеленоглазая? – Теперь, по прошествии этих мгновений, он обратился в совершенно иного человека.
– Да. Что мне надо делать?
– Смотри внимательно. Дверь открывается на нас, и косяки тоже вдвинуты внутрь…
ГЛАВА 27
А Гепард тем временем, опершись на зубцы надвратного укрепления, не сводил глаз с жесткого ястребиного лица Грагера, знакомого ему ранее лишь по словесному портрету. Пятачок перед воротами форта был выхвачен из мрака десятком факелов – их держали составляющие свиту барона всадники в маскировочных плащах Итилиенского полка. Переговоры шли трудно, что называется – колючками вперед: «высокие договаривающиеся стороны» были согласны в том, что следует избежать кровопролития – и только. Друг другу они – вполне обоснованно – не верили ни на ломаный грош («А что, если я сейчас попросту захвачу вас, барон, и разом решу все мои проблемы?» «Для этого вам придется открыть ворота, капитан. Откройте – и поглядим, чьи лучники круче…»); оба ни на шаг не отступали от предварительных условий. Грагер требовал, чтобы итилиенцев допустили в форт – нести охрану покоев Фарамира. Гепард желал узнать расположение их лесных баз («Вы, никак, держите меня за идиота, капитан?» «Ну, ведь предлагаете же вы мне добровольно впустить вооруженного противника внутрь крепости…»). Попрепиравшись таким манером минут пятнадцать, они сошлись на том, что Белый отряд запросит инструкций из Минас-Тирита, а итилиенцы завтра беспрепятственно пропустят гонца; на том и расстались.
Кого как, а Гепарда этот балаган не ввел в заблуждение ни на миг. Едва поднявшись на стену и оценив ситуацию, он обернулся к сопровождавшему его лейтенанту и негромко скомандовал: «Объявить тревогу, только без шума. Всех, кого можно, – во двор. Замрите и ждите лазутчика: сейчас, под прикрытием этой говорильни, кто-то из Итилиенского полка полезет через стену – надо полагать, через заднюю. Брать только живым: за жмурика – на части разомкну».
Он был совершенно прав и ошибся лишь в паре деталей. Лазутчик выбрал не заднюю стену, а переднюю. Он бесшумно закинул на гребень халтурного эмин-арненского частокола крохотную кошку на невесомой эльфийской веревке (буквально в десятке ярдов от стоявшей у ворот форта кавалькады, там, где ночной мрак, оттесненный в стороны факелами итилиенцев, казался – по контрасту – гуще всего), паучком по паутинке взмыл наверх, а затем дуновением ночного ветерка скользнул во двор едва ли не из-под самых сапог топтавшихся на стене дозорных: те, никак не ожидая подобной наглости, не сводили глаз – и луков – с ярко подсвеченных людей Грагера. И еще одна неугаданная Гепардом мелочь: человек, пытающийся сейчас вызволить принца (экспромт, рожденный меньше часа назад безнадежностью и отчаянием), был не из Итилиенского полка, а из другого. Из Кирит-Унгольского.
…Надобно заметить, что полковая принадлежность сержанта Цэрлэга послужила в Дроздиных выселках предметом для весьма бурной дискуссии – как по сути, так и по форме. «У вас совсем крыша уехала, друг мой? – такова (или почти такова) была первая реакция Грагера, когда Тангорн вдруг предложил использовать для проникновения в Эмин-Арнен не одного из итилиенских рейнджеров, как они решили поначалу, а «заезжего профессионала» из Мордора. – Орк есть орк, и вверять ему жизнь принца!.. Конечно, соблазнительно, что он ориентируется во внутренних помещениях форта – это еще с той поры, как они тут квартировали, да? – и к тому же умеет работать с замками… Но все же, черт побери, барон, – своими руками вводить в покои принца вооруженного мордорца…» «Я ручаюсь за этих ребят головой, – терпеливо объяснял Тангорн. – Хоть я и не вправе рассказать тебе об их миссии, но поверь: случилось так, что все мы – по крайней мере сейчас – сражаемся в одной команде против общего врага, и они не меньше нашего заинтересованы вырвать Фарамира из лап Белого отряда».