Последний кольценосец

Еськов Кирилл Юрьевич

Девушка поджидала их у небольшой необыкновенно толстой дверцы, выходившей в узкую и низкую, около пяти футов высотой, земляную галерею: вокруг стояла полная темь, даже орокуэн мало что различал.

– Йовин – вперед, и живо! Только палантир захватите… А вы, Фарамир, давайте-ка помогите мне… Да где же оно, черт побери?

– Что вы там ищете?

– Бревно. Небольшое бревнышко, футов на шесть. Его должны были подтащить к дверце люди Грагера… Ага! Вот оно!.. Затворили дверь, принц? Теперь подпираем ее снаружи бревном… Протискивайтесь-ка сюда. Хорошенько упираем торец… в ямку… Хвала Единому, пол тут земляной – держаться будет как надо.

Несколькими секундами погодя дверца ходуном заходила под ударами – они поспели как раз вовремя.

А наверху, в Эмин-Арнене, шла тем

временем крутая разборка. Бледный от ярости сэр Элвард орал шефу контрразведки:

– Ты арестован, Гепард, или как тебя там!.. И имей в виду, сволочь: у нас, на Севере, предателей вешают за ноги – так, чтобы у них было время хорошенько поразмыслить перед смертью…

– Заткнись, болван, без тебя тошно. – устало отмахнулся капитан. Присев на ступеньки лестницы и закрыв глаза, он терпеливо ждал, пока ногу его заключат в какое-то подобие лубка: временами по лицу его пробегала судорога боли: перелом стопы – штука поистине страшная.

– В общем, ты арестован, – вновь повторил дунадан: он перевел взгляд на офицеров тайной стражи, стоящих полукругом позади своего командира, и внезапно ощутил страх – а его напугать было нелегко. Семь фигур застыли в странной неподвижности, а глаза их, обычно темные и пустые будто высохший колодец, вдруг наполнились багровым мерцанием, как у хищного зверя.

– Нет-нет, не вздумайте, – обернулся к своим людям Гепард, и багровое свечение тотчас исчезло – будто его и не было. – Пускай он считает меня арестованным, если ему так спокойнее: нам сейчас для полного счастья не хватает только резни внутри Белого отряда…

В тот же миг со двора форта донесся гомон голосов, затем дверь распахнулась, и, сопровождаемый совершенно обалделыми дозорными, вошел человек, увидеть которого они ожидали сейчас менее всего.

– Грагер… – ошеломленно откликнулся сэр Элвард. – Как вы смели явиться сюда? Вам, между прочим, никто не давал гарантий безопасности…

– Гарантии безопасности, – усмехнулся барон, – сейчас уже нужны не мне, а вам. Я пришел по поручению моего сюзерена, князя Итилиенского, – с нажимом произнес он. – Его Высочество согласен забыть все то зло, которое вы ему причинили и собирались причинить. Более того: князь предлагает план, который позволил бы Его Величеству сохранить лицо, а лично вам – головы на плечах.

ГЛАВА 30

Итилиен, Поселок.

15 мая 3019 года

Утро в тот день выдалось чудесное, и акварельная голубизна гор Эфель-Дуат (это ж надо додуматься – назвать их Хмурыми!) была столь прозрачна, что их заснеженные вершины казались невесомо парящими над необозримым изумрудным руном Итилиена. Высящийся на соседнем холме Эмин-Арнен стал на эти минуты именно тем, чем и виделся, наверное, своим создателям – не крепостью, а волшебной лесною обителью. Лучи восходящего солнца чудесно преобразили луг на окраине Поселка – обильная роса, прежде затягивавшая его благородным матовым серебром, внезапно вспыхнула неисчислимыми россыпями крохотных бриллиантов: наверное, ранний майский рассвет застиг врасплох гномов, собирающихся тут для своих ночных бдений, и они теперь попрятались по норкам полевых мышей, в панике побросав свои любовно разложенные на траве сокровища.

Впрочем, у трех или четырех сотен людей, по большей части – крестьян и солдат, собравшихся в этот час на лугу, означенная роса вряд ли вызывала какие-либо положительные ассоциации (не говоря уж о поэтических сравнениях), ибо вымочила их всех до нитки, и теперь они едва не стучали зубами от озноба. Никто, однако, не уходил, напротив – народ постоянно прибывал. К жителям Поселка присоединялись теперь и люди с дальних хуторов: весть о том, что Белый отряд поутру оставляет Эмин-Арнен, передавая свои обязанности вновь воссозданному Итилиенскому полку, разнеслась по всему краю с совершенно немыслимой скоростью, и ни один человек не желал пропустить такое зрелище. Теперь они глядели на два замерших друг напротив друга строя – черный и зеленый, на офицеров, адресующих друг другу сложные движения обнаженными мечами («Пост

сдал» – «Пост принял»), и – удивительное дело! – впервые осознавали себя не переселенцами из Гондора, Арнора или Белфаласа, а итилиенцами.

Князь Итилиенский был несколько бледен и в седле, как отмечали про себя знатоки, чувствовал себя не слишком комфортно: впрочем, бледноватых физиономий с мутными взорами хватало и в рядах Белого отряда («Ох, ребята, чую, нынче ночью они там у себя в замке гуляли по-сизому…» «Да уж, вон от тех трех Белых, в заднем ряду справа, перегар небось – хоть закусывай; на ногах не стоят, болезные»). Фарамир меж тем поблагодарил Белый отряд за верную службу, церемонно попрощался с офицерами своей личной охраны и обратился к народу с речью.

– Сегодня, – сказал он, – мы торжественно провожаем домой друзей, которые пришли к нам на выручку в самое тяжелое время – когда юная итилиенская колония была беззащитна перед стаями кровожадных гоблинов и волколаков; земной поклон вам, доблестные Стражи Цитадели! («Слышь, кум – стаи гоблинов… ты хоть одного тут видал, хотя б издаля?» «Ну, сам-то, вестимо, не видал, но знающие люди сказывают, будто намедни на Выдряном ручье…») Память об этой помощи навсегда останется в наших сердцах – так же как само княжество Итилиенское навсегда останется вассалом Воссоединенного Королевства, его заандуинским щитом. Однако оборонять Королевство мы будем по своему разумению: мы живем не в Анориене, а за Великой Рекой, а потому нам придется жить в мире и согласии со всеми здешними народами – нравится это кому-то или нет. («Об чем это он, кум?» «Ну, я так себе понимаю, что вот, для примера, тролли в Хмурых горах: сказывают, будто железо у них там – по цене грязи, а вот с лесом весьма напряжно…» «Так-то оно так…») Одним словом, Его Величеству королю Гондора и Арнора – трижды виват! («Чудно это, кум…» «Ты лучше гляди, дурья башка, – там справа уже бочки выкатывают! На халяву – можно и за Его Величество… Ур-р-ра-а!!!»)

…Гонец из Минас-Тирита – лейтенант дунаданской лейб-гвардии – появился на лугу, когда церемония была в разгаре: конь его был в мыле и тяжко поводил запавшими боками. Сэр Элвард, свернутый в бараний рог людьми из тайной стражи («Будьте любезны улыбаться, сэр!.. Кому сказано – улыбайся!») и теперь бессильно наблюдавший все это неслыханное предательство – сдачу без боя ключевой крепости, – встрепенулся, и в сердце его затеплилась отчаянная надежда: Его Величество каким-то образом проведал о мятеже и посылает Отряду приказ взять к ногтю всех этих трижды изменников – от Фарамира до Гепарда… Увы! Пакет был и в самом деле от Арагорна, но предназначался он как раз капитану тайной стражи. Тот прямо на месте сломал печать с Белым деревом и погрузился в чтение; затем неторопливо сложил депешу и со странным смешком протянул ее сэру Элварду:

– Прочтите, лейтенант. Думаю, вам это будет небезынтересно.

Письмо являло собой детальную инструкцию – как Белому отряду действовать в новых обстоятельствах. Арагорн писал, что для сохранения статус-кво следует выявить базы Итилиенского полка и уничтожить их одним ударом – так, чтобы не ушел ни единый человек; операция должна быть молниеносной и совершенно секретной, а кому приписать в дальнейшем сие чудовищное злодеяние – горным троллям, гоблинам или лично Морготу, – это уж на усмотрение капитана. Но!!! Если есть хотя бы тень сомнения в успехе подобной операции (может статься, например, что время упущено и итилиенцев уже почти столько же, сколько Белых), проводить ее не следует. Тогда надлежит выдать нужду за добродетель и передать охрану Эмин-Арнена офицерам Итилиенского полка – в обмен на подтверждение Фарамиром своей вассальной присяги, а самим возвращаться в Минас-Тирит, оставив на месте лишь агентурную сеть. Его Величество еще раз повторял, что жизнь Фарамира неприкосновенна при любых обстоятельствах; тех же, кто – сознательно или по недомыслию – спровоцирует открытое столкновение между Белыми и итилиенцами (что немедля приведет к партизанской войне в княжестве и взорвет изнутри все Воссоединенное Королевство), ждет казнь за государственную измену. Короче говоря: во-первых, «начал делать – так уж делай, чтоб не встал»; во-вторых, «не уверен – не обгоняй»…