Последний корабль в Бессмертные земли
Шрифт:
— У тебя есть другой план? — без улыбки спросил следователь.
— Нет у меня никакого плана. — Эльдар сжал рукоять джойстика так, что побелели пальцы. — Есть только огонь в груди… и почти отчаяние…
— …А я тебе говорю, она баба хоть куда. И напоит, и накормит, и за сиськи подержаться даст, только колец не жалей…
Га-Ку вжался в камень, слившись со скалой. Здесь, на перекрестье торговых путей, самое опасное место. Узконосые просто кишат, а в связи с войной ещё и дозоры повсюду.
Маленький орк оскалил зубы. Даже тысяча узконосых
Дождавшись, пока дозор отойдёт подальше, Га-Ку вновь запрыгал по камням, так ловко, что ни один из них не сдвинулся с места. Умение передвигаться по горным склонам, осыпям и кручам у орков почти врождённое. Иначе как охотиться? Ни один узконосый, избалованный равнинными землями, не проживёт там, где живут орки. Наверняка эти трое, напившиеся вина, просто свалились бы вниз, переломав себе все кости…
Маленький орк вновь оскалил зубы в хищной усмешке. Ничего. Пусть ходят. Не зря мудрый Ка-Гы, верховный шаман народа орков, разослал гонцов во все стойбища. Га-Ку придёт к вождю и скажет: пора собирать силы. Общий Тинг, не шутка. Последний раз его собирали, когда Га-Ку ещё не было и в помине. А мудрый Ка-Гы был таким же маленьким, как Га-Ку.
Взобравшись на перевал, мальчик-зверёныш осторожно выглянул из-за камня. Отсюда, с острой кромки горного хребта, было далеко видно. Вся местность, серебристая от лунного света, как на ладони. А вон и костёр узконосых…
Га-Ку вдруг страшно захотелось встать на скале во весь рост. Встать над всем этим миром и послать в пространство боевой клич, похожий на волчий вой — «Уууууу!» И пусть знают!
Вздохнув, маленький орк подавил неуместное желание. Нельзя, нельзя… Он ещё не дошёл, и не передал того, что должен. Может, на обратном пути… А лучше всего, когда не будет больше узконосых. Великий шаман знает — это случится скоро.
Мальчик перемахнул через скальный выход и вновь запрыгал по камням, спускаясь.
— Глянь, ты глянь! — Дозорный схватил товарищей за руки, таращась на кромку хребта, залитую лунным светом.
— Хм… Чего? Я не вижу? — Второй дозорный тоже принялся вглядываться, сделав ладонь козырьком.
— Да вроде как перебежал кто-то, вон там… — указал рукой глазастый страж.
— Да нет там никого… Кому там быть, на такой-то круче?
— Может, орк? — предположил третий, до сих пор молчавший.
— Хм… Да нет. Показалось тебе, Гуннар, верно говорю. Брось пялиться, нет там никого. Пойдём ещё выпьем!
— А ну навались! А ну крепче!
Колёса в рост человека со скрежетом и хрустом давили камень своими бронзовыми ободьями, и медная туша чудовища ползла, упрямо и неудержимо ползла вперёд, к своей ещё невидимой покуда цели. Сотни людей, вцепившись в канаты, двигали орудие, а позади виднелись ещё и ещё…
Носилки под балдахином, мягко покачиваясь, плыли мимо движущейся колонны. Герхем окинул взглядом войско, растянувшееся от горизонта до горизонта. Гигантская змея шевелилась, ползла, взблёскивая на солнце чешуёй доспехов и шлемов, и в медленном движении этом чувствовалось желание убивать. По бокам, вдалеке от дороги, маячили отряды боевого охранения, призванные предупредить внезапное нападение из засады… Владыка усмехнулся. Какая засада? Во-первых, у Архона нет таких войск, чтобы остановить подобную силу, а во-вторых, им сейчас не до этого. Самур Первый вычищает копьями и мечами наследство, доставшееся от Арха Последнего. Тех, кто не внушает доверия, и тех, кто просто не нужен. Ему лично, новому правителю города Архона. Самуру Первому и, судя по всему, последнему.
Герхем нащупал мошонку постельного мальчика-бачи, лежавшего нагишом у ног господина, крепко сжал её. Мальчишка сдавленно пискнул.
— Терпеть, — коротко приказал Владыка, и мальчик замолк, закусив губу и дрожа всем телом. Герхем почувствовал слабое возбуждение. Его давно уже не привлекал секс как таковой. Его привлекали мучения жертвы.
— А ну быстрей! Не отставать! — Голоса командиров, доносившиеся снаружи, сквозь занавеси паланкина, врывались в уши, будто звуки ударов. Щёлкали бичи, подгоняя тягловых рабов и ослов, вьючных и запряжённых в повозки. Обоз великой армии, призванный вывезти из Архона всё, что можно вывезти. Что касается самого города, он Владыке Сидоммы не нужен. Камень на пути к проклятой Гиамуре, который следует убрать с дороги.
Герхем усмехнулся. Да, жертв и мучений у архонцев на этот раз будет много. Очень много.
Навстречу паланкину Владыки голые рабы рысью несли лёгкие одноместные носилки.
— Что скажешь, Гевар? — не дожидаясь церемоний, спросил Герхем, едва экипажи поравнялись.
— Всё в порядке, мой господин. — Начальник тайной службы перешёл в паланкин, рабы, удерживающие его на плечах, чуть покачнулись. — Боевые скороходы высланы вперёд, засады будут расставлены чуть не до самого Архона. Думаю, они узнают новость не раньше, чем за четыре дня до подхода войска к стенам.
Владыка усмехнулся.
— Если только уже не знают.
— Такую возможность я не исключаю. — Гевар склонил голову. — Сидомма слишком большой город, чтобы в нем не было предателей и шпионов, мой господин.
— Да пошёл уже, скотина!
Осёл орал и брыкался, не желая двигаться дальше, несмотря на усилия двух мужчин, тянувших его на поводу. Клоп, наблюдавший за сценкой, выругался — уже который раз этот упрямый осёл доставлял проблемы. И вообще, подсунули негодную скотину… У других караванщиков ослы как ослы, ведут себя вполне прилично, а эти… Не умеет он выбирать ослов. Корабли, другое дело.
— Позволь спросить, почтенный, отчего у тебя все ослы мягче пуха, а мои как проклятые? — обратился пират к сухому старику в крашеных шерстяных одеждах, купцу из Гиамуры. Гиамурец усмехнулся.
— А ты не пробовал давать им морковь, уважаемый?
— Морковь? — Клоп потянулся чесать в затылке. — Не пробовал… У нас есть только сено и немного ячменя…
— Оно и видно, что ты из Сидоммы. Ослы не люди, уважаемый. Их нельзя только бить.
Купец окинул опытным взглядом вьючных животных.