Последний козырь Президента
Шрифт:
И вдруг сидевший со мной эксперт-криминалист, которого за сходство с персонажем из популярного кинофильма о русской охоте сотрудники называли Михалычем, неожиданно громко произнёс:
– Каблук!
– Чей каблук? – не понял я.
– У женщины каблук подвернулся, – пояснил Михалыч, имея в виду госпожу Вернер, и кивнул в сторону телевизора. – Её охранник нечаянно плечом толкнул, она непроизвольно отставила левую ногу в сторону на полшага, и у неё при этом подвернулся каблук.
Все замолчали. За столом сидели не вчерашние студенты юридического факультета, а умудрённые жизнью и опытом полицейские,
– Это дело под нашу юрисдикцию не попадает, – раздался голос Кавалерова, который зашёл в кабинет как раз в тот момент, когда Михалыч разъяснял суть событий. Все понимали, что Валентин Иванович пошутил, чтобы разрядить обстановку, но почему-то никто не засмеялся.
– Ну да, где мы и где Германия! – пробормотал следователь Егоркин, но его шутка тоже не получила одобрения.
Совещание прошло как-то вяло, без ругани и без «огонька».
– Значит, убить канцлера должен был не страдающий ожирением и одышкой шизофреник, а полицейский! – сделал я неожиданное для себя заключение. – Убийство по неосторожности, или, того круче – роковое стечение обстоятельств, что в переводе на общепонятный язык означает: «Простите господа, но так уж звезды сошлись или так карта легла – как вам больше нравится, но только в смерти госпожи канцлер никто не виноват: обвиняемый смерти госпожи Винтер не желал, умысла на убийство у него не было, а пуля – она известное дело, дура! Поэтому какой с неё спрос»?
При хорошем адвокате оправдательный вердикт присяжных в суде мог иметь место. Даже если бы фортуна не была благосклонная к полицейскому стрелку, и его признали виновным, то за неосторожное убийство большой срок он бы не получил. При хорошем гонораре за свой не совсем точный выстрел он мог согласиться и на годик-другой тюремного заключения. Учитывая, что немецкие тюрьмы отличаются от российских каталажек так же, как ночлежка для бездомных – от отеля «Риц», то отсидеть небольшой срок в тюрьме, где в наказание за нарушение режима цветной телевизор заменяют чёрно-белым, не представляет большого труда.
Я едва дождался окончания совещания.
– Нет, ты только представь! – взахлёб рассказывал я связному, которого условным звонком экстренно вызвал на встречу. – Представь, как было хорошо спланировано: смерть от случайной пули! И никого этим не удивишь, ведь гибнут же заложники во время операции по их освобождению!
– Да ты не горячись! – успокаивал меня Алексей. – Я сегодня же передам специалистам твоё сообщение, и уже завтра они просчитают и проверят твою версию. Однако не думаю, что только ты заметил, что в момент выстрела потенциальная жертва изменила положение тела. Вероятней всего, аналитики уже пришли к аналогичному заключению, но ты всё равно «молоток»!
– Это первый промах в работе Таненбаума! – продолжил я свою мысль. – Следовательно, он предпримет ещё какие-то действия, а это нам на руку: глядишь где-то оступится и, дай бог, «засветится»!
– Твоя версия, конечно, имеет право на существование, – после короткого раздумья произнёс связной. – Однако я думаю, что Таненбаум не будет продолжать добиваться устранения канцлера. Зачем рисковать? После неудачного покушения охрану усилят, возможно, сведут на нет все публичные мероприятия с участием госпожи Вернер, тем более что она должна пройти курс лечения. Скорее всего, Таненбаум больше не будет атаковать с этой позиции, – замотал головой Алексей. – Как ты думаешь, чего он хотел добиться устранением канцлера ФРГ?
– Ну, она бы не участвовала на встрече инвесторов, и без её участия ещё неизвестно, как бы был решён вопрос о кредитовании Греции.
– Интересная версия! – оживился связной. – А что было бы, если бы Германия отказала сынам Эллады в очередном кредите?
– Я думаю, в Греции наступил бы экономический крах, который сыграл бы роль спускового крючка. И Европейский союз под каблуком очередного кризиса раскрошился бы, как сухое печенье!
– Ты думаешь, кризис в такой ситуации неизбежен?
– Я думаю, что в такой экономической ситуации он закономерен.
– Наверное, Кантемир, ты прав, – подвёл итог беседе связной и, пожав на прощанье руку, профессионально растворился в разношёрстной массе спешивших по своим делам москвичей.
Глава 8. Ложная цель
Однажды в понедельник утром, после планёрки, Коновалов неожиданно поймал меня за рукав и шепнул на ухо:
– Задержись!
Я дождался, когда коллеги, вздохнув с облегчением, шумной толпой вышли из кабинета в коридор, и подошёл к столу начальника.
– Ты чем сейчас занимаешься? – спросил Коновалов, словно пять минут назад мы не обсуждали проблемы, которые за неделю накопились у каждого оперативника.
– Вы же знаете, педофилом, – ответил я, догадавшись, что вопрос задан для проформы, да и весь затеянный разговор – всего лишь прелюдия к основной увертюре под названием «Надо срочно найти»!
– Знаю, – кивнул головой Коновалов. – Но тут такое, понимаешь, дело, так сложились обстоятельства, – замялся старый опер. – Короче! Ты своего педофила на пару-тройку дней оставь в покое, а сам переключись на угон.
– Угон? – не поверил я своим ушам.
– Ну да, угон! – повысил тон Коновалов. – И что в этом такого?
– Это же не моя специализация! Угонами Харитонов занимается. У него и база данных своя имеется, и агентура…
– Чем занимается капитан Харитонов, я отлично знаю и без твоих напоминаний! – прервал меня Конь. – Я хочу, чтобы ты помог найти ему одну-единственную машину.
– Что за машина?
– Автомобиль «Мазда» красного цвета, седьмая модель, куплена три месяца назад.
– Я не о приметах. Я хотел узнать, почему именно этой машине такие привилегии. В Москве за сутки угоняют десятка полтора, а то и больше автомобилей, и среди них есть тачки круче, чем «Мазда» седьмой модели.
– Правильно мыслишь, майор, – сверкнув глазами, деловито произнёс Коновалов. – Поэтому я тебя в помощь Харитонову и определил. Машина эта записана на Всеволода Смирнова, депутата Государственной Думы, председателя какого-то там подкомитета по соблюдению законности. Короче, Смирнов – куратор по надзору за нами, ментами. Улавливаешь мысль?