Последний круг
Шрифт:
Если хорошенько поискать, я думаю, можно было бы добавить еще немало фамилий. Но и так список внушительный. Так что у Лени Десятчикова были основания стать известным бегуном. Всем он был хорош: трудолюбивый, боевой, приветливый парень. Один недостаток — не мог рубиться на финише. И не из-за того, что скорости не было. У Куца финишная скорость хуже, но Володя всегда сражался до последнего. А Леню обгонишь на прямой — сразу бросает борьбу. Вот это и не дало ему возможности пробиться в чемпионы. Пустяк ведь, столько терпишь на дистанции, потерпи еще несколько секунд, стисни зубы, выжми из себя скорость, еще чуть-чуть выжми… Нет, не мог. Сколько раз ругал я его. Понимал
Перед самой поездкой в Рим проводились соревнования в Лужниках. Команда была уже отобрана. Но соревнования зачем-то решили провести. Забег был назначен на семь вечера. Я спокойно пообедал часа в четыре. Времени до старта как раз хватало. Я раньше чем через три часа после еды бежать не могу. Это все у нас знали. Но неожиданно забег перенесли на пять. Исаич попросил Леню предупредить меня заранее. Только я выхожу из-за стола, приходит ко мне домой Юра Захаров. «Скорее, — говорит, — собирайся в Лужники». Я разозлился ужасно. На стадионе спрашиваю у Десятчикова, почему не предупредил: «Такси, — отвечает, — не мог поймать». — «Все равно, — говорю, — не выиграешь. И еще лидировать тебе придется. А я уж с полным желудком посижу за тобой». Так и вышло, опять победил я Десятчикова. После весеннего матча был матч с поляками, тоже в Туле. Там мне предстояло встретиться с одним из сильнейших стайеров мира, Здиславом Кшишковяком. У меня были основания опасаться этого бегуна. Дважды был он впереди на Мемориалах Кусочинского, правда, на слишком короткой для меня дистанции — 3 тысячи метров. Кроме того, Кшишковяк выиграл «пятерку» и «десятку» на чемпионате Европы в Стокгольме. На обеих дистанциях он победил очень уверенно, уйдя от соперников за три круга до финиша.
Кшишковяк на год старше меня. Но беговой стаж у него был значительно большим, чем у меня. Он уже в Мельбурн приехал опытным мастером и занял там четвертое место с результатом 29.00. А я впервые вышел из 29 минут только в 60-м году. У Здислава был очень широкий диапазон дистанций — 7.58,2 на 3 тысячи метров, чемпион Европы на 5 тысяч и 10 тысяч метров, мировой рекордсмен в стипль-чейзе. Он умел очень быстро финишировать и терпел самые яростные рывки.
Мне было очень важно посмотреть на него в настоящем деле, проверить его финиш, его выдержку. Все говорили, что Кшишковяк один из самых верных претендентов на золото в Риме.
Мы с Артынюком дали хороший темп, а за три круга до финиша приготовились поймать рывок Здислава. Но поляк не спешил. За два круга рванул Казимир Зимны. Однако этот рывок мы с Саней проигнорировали: уж больно плохо выглядел Зимны, чтобы считать такой рывок опасным. Впрочем, ждали мы слишком долго, протащили Кшишковяка до финиша, а там он выиграл у нас на скорости. Когда он рванул, у меня мелькнула мысль — упереться и не отпустить его на финишной прямой. Но вторая мысль была более трезвой и правильной: пусть убегает, он достаточно настрадался в этом забеге, к тому же наши стипльчезисты заставили Кшишковяка здорово помучиться на дистанции 3 тысячи метров с препятствиями. Нелегко ему будет восстановиться, а через два месяца — Олимпиада. Кшишковяк показал очень высокий результат 13.51,6, я отстал на две секунды. На этом же матче поляк установил с помощью Коли Соколова мировой рекорд в стипль-чейзе.
Все ахали: Кшишковяк будет олимпийским чемпионом, он в блестящей форме и тактически обыграл Болотникова.
А у меня после проигрыша настроение поднялось. Я точно знал, что на моей дистанции Кшишковяку чемпионом не быть. Почему? Сейчас объясню. Поляк уже достиг пика спортивной формы. Продержать ее в течение двух месяцев, да еще на «десятке» и в «стипле», он не сможет: возраст не тот. К тому же «стипль» в Риме раньше «десятки», так что ко мне Кшишковяк попадет порядком измотанным. Нелегко далась ему и победа надо мной в Туле, упирался он на финише из последних сил. А накануне они в смерть сражались с немцем Гродоцким на Мемориале Кусочинского в Варшаве, я видел этот забег. Сколько можно так сражаться на финише? Четыре-пять раз за сезон — это максимум. Нет, я прекрасно понимал, что Кшишковяк поспешил набрать форму и зря старается выиграть все, что можно. Это был стратегический просчет.
Мой же пик формы был в Риме. Он пришелся не просто на дни Олимпиады, а точно на 8 сентября. Вот так все рассчитал Исаич. 6 или 7 сентября я еще не был в таком состоянии, как 8-го. Аптекарская точность.
На Мемориале Знаменских — это было через неделю после Тулы — я проиграл Артынюку. Такому бегуну, как Артынюк и проиграть не грех. Кстати, в тот раз он выиграл у меня впервые. Мы очень здорово разогнались, на финише началась рубка. Уже на последних метрах, в клетках, мне показалось, что Сани не видно, что он отстал. И вдруг он откуда-то высунулся и как будто клюнул на ленточку. Прозевал я его. А результаты были отличные — 28.58,0 и 28.58,2. Второй и третий результаты в стране за все время.
Обе дистанции на чемпионате Союза я выиграл довольно легко — рывком на финише. Оба раза вторым был Десятчиков. На «пятерке» третье место занял Артынюк, а на «десятке» — Захаров.
Такое распределение сил было воспринято как само собой разумеющееся. И бегуны, и тренеры уже успели привыкнуть к моим победам. Всем было ясно, что Десятчиков сейчас — второй стайер страны. Все-таки бесконечные травмы Артынюка сделали его не очень-то надежным стайером.
— Значит, ты был абсолютно уверен, что на Олимпиаде выиграешь у любого бегуна?
— Разумеется.
— Кого же считали основными соперниками из других стран?
— Кшишковяка и Гродоцкого.
— И все? Я смотрю предолимпийские результаты и вижу, что на олимпийские золотые медали должны были рассчитывать и Пири, и Халберг, и Эллиот. В случае удачи могли отличиться также поляк Зимны, австралиец Томас, венгры Ихарош и Ковач.
— Все, кого ты перечислил, могли быть претендентами в глазах журналистов и просто любителей спорта. А у нас сейчас разговор о том, кого я считал основными соперниками.
Начну с конца списка. Шандор Ихарош и Йожеф Ковач ни на что рассчитывать не могли. Их лучшие результаты были показаны года за три до Рима. Обоих я проверил в очных встречах и убедится, что мне они не страшны. Они хорошие бегуны, сильные бегуны, но я знал, что выиграю у них при любой погоде.
Кто так дальше? Томас, Альберт Томас. Извини, но до Рима я о таком даже не слышал. Он тоже, конечно, сильный бегун, но я не подозревал о его существовании, а значит, и не мог считать его своим соперником.
Казимир Зимны. Сильный бегун и очень хитрый. У него был второй результат сезона на «пятерку». Как тебе сказать? Зимны всегда был тенью Кшишковяка, всегда ему проигрывал. По-моему, даже смирился с этой мыслью. А ведь я твердо рассчитывал выиграть именно у Кшишковяка, поэтому было бы странно с моей стороны побаиваться еще и Зимны. Казимир стал опасен позднее. Ушел Кшишковяк, он стал первым номером в Польше, обрел самостоятельность, уверенность в себе. Вот позднее с ним и пришлось нам рубиться всерьез.