Последний курорт
Шрифт:
— И до сих пор непонятны?
Кристиан снова рассмеялся, а Пенни, округлив глаза, сказала:
— Ладно, если бы вы их не поняли, то меня бы здесь не было. Что же заставило вас поверить в мою искренность?
Кристиан пожал плечами.
— Назовем это интуицией. — Скривив губы в усмешке, он продолжил:
— Думаю, мы оба знаем, что между нами возникло что-то в гот вечер на вернисаже, поэтому я и позвонил вам позже. Просто захотел выяснить о вас побольше. Эстер сообщила мне, что вы журналистка, но, — Кристиан пожал плечами, — я не был бы тем, кто я есть, если бы не рисковал Однако за последний год многое изменилось, я вынужден быть более осторожным, поэтому провел небольшое расследование. Полученная информация меня удовлетворила, и я решил, что, пожалуй, могу доверять вам.
— Так что же вы так долго не решались встретиться со мной? — спросила Пенни, задорно сверкнув глазами.
Кристиан усмехнулся:
— Не обижайтесь, но, несмотря на мой интерес к вам, у меня все же были дела поважнее.
Чувствуя, что вновь краснеет. Пенни опустила взгляд на свой бокал.
— Разумеется, — буркнула она.
Дождавшись, пока Пенни снова посмотрит на него, Кристиан предложил:
— Не хотите пойти куда-нибудь поужинать?
Пенни кивнула, хотя не была уверена, сможет ли вообще проглотить хоть кусочек.
Кристиан расплатился с официантом, затем они вышли из отеля и направились пешком в сторону бульвара Круазетт. Ноябрьский вечер был ясным и прохладным.
Подойдя ближе к морю, они услышали тихий шелест волн и шорох ветра среди пальм. Пенни рассказывала Кристиану о «Нюансе», а он ей — о восточном искусстве. Его английский был настолько безупречен, что Пенни почти поверила, что он американец, но затем в речи Кристиана начал проскакивать акцент, мягкие звуки которого так понравились ей при их первой встрече.
Они выбрали рыбный ресторан между отелями «Карлтон» и «Мартинес», где было мало посетителей. Столик, который им предложили, стоял у окна, и уже через минуту на нем оказалась бутылка шампанского.
— Это вы заказали? — со смехом спросила Пенни.
Кристиан кивнул.
— Но я не слышала, как вы заказывали.
— Может, предпочитаете что-нибудь другое?
— Нет, я люблю шампанское.
Пока официант разливал вино по бокалам. Пенни смотрела на свои пальцы, теребившие скатерть. Ей ужасно хотелось разузнать побольше о тех преступлениях, которые он совершил, но Пенни понимала: стоит только прикоснуться к этой теме, и Кристиан тут же решит, что она все-таки собирает материал для статьи.
Когда официант удалился, Кристиан поднял свой бокал и, приблизив его к бокалу Пенни, предложил:
— Ну, давайте задавайте свои вопросы.
Слегка раскрыв губы, Пенни улыбнулась. Как легко он прочитал ее мысли! Она чокнулась своим бокалом с бокалом Кристиана и, сделав глоток, сказала:
— Мне все это действительно интересно, понимаете?
Я хочу сказать, что никогда не встречалась с… как бы это сказать?., таким человеком, и должна заверить вас, что вы совершенно не похожи на наркобарона, каким я его себе представляла. — Пенни застенчиво улыбнулась, когда Кристиан рассмеялся в ответ на ее слова. — А это правда, что я прочитала о вас? Как вы все организовали, об этих контейнерных морских перевозках, ловушках и огромных партиях марихуаны, переправленных в Штаты?
Кристиан кивнул:
— Да, это правда.
Пенни посмотрела на него, испытывая, уже не в первый раз, легкое благоговение перед его… может быть, гениальностью? Наверняка, чтобы действовать так успешно, как он, требовался блестящий ум, особенно учитывая огромные масштабы проводимых операций. А что касается денег…
— И заработали на этом сто миллионов долларов? — спросила она.
Кристиан рассмеялся.
— По моим оценкам, эта цифра здорово завышена. Но действительно, сумма огромная.
Пенни хотела было поинтересоваться, где же сейчас эти деньги, но решила, что это будет слишком уж нескромный вопрос.
— А как вы оказались втянутым во все это?
Кристиан глубоко вздохнул и медленно выдохнул.
— Наверное, я просто стремился к какому-то риску, которого не хватало в моей жизни. Некоторое время я занимался искусством, на меня работало множество людей, которые, однако, прекрасно могли обойтись и без меня, и мне захотелось снова вернуться в море. Я знал нескольких парней, занимавшихся контрабандой. На Востоке они повсюду, но их деятельность была слишком мелкомасштабной. Поэтому мы объединились, и… вот вам и вся история.
— А вас никогда не волновало, что вы можете оказаться в тюрьме?
Кристиан пожал плечами.
— Конечно, волновало, но мне нравилось дурачить американских агентов Администрации по контролю за применением закона о наркотиках и честных тайских или гонконгских полицейских, которых, должен вам сказать, там довольно мало. Это была настоящая битва умов, а когда адреналин устремляется в кровь, когда над кораблем жужжат вертолеты ФБР или когда ты летишь на самолете с кучей наличных денег на Каймановы острова или куда-нибудь еще и не знаешь, что тебя ждет, когда ты приземлишься там… Это, черт побери, не прозябание на работе с девяти до пяти!
Пенни опустила взгляд на свой бокал. Она почувствовала себя ужасно мелкой фигурой в роли главного редактора небольшого журнала, а масштабы ее деятельности не шли ни в какое сравнение с тем, о чем говорил Кристиан. Нет, она вовсе не хотела совершить преступление, но могла легко представить себе то возбуждение, которым была полна жизнь Кристиана, страх, романтику и настоящую радость после удачно проведенного дела. На какое-то мгновение Пенни даже пожалела о том, что она такая трусиха, ведь если бы не это, она могла бы помогать Кристиану и не чувствовала бы себя такой мелкой сошкой.
Снова подняв взгляд на Кристиана, Пенни сказала:
— Все газетные вырезки, в которых я читала про вас, примерно двухлетней давности. Именно тогда вы и приехали в Европу? Два года назад?
— Да, примерно так.
— В южную Францию?
— Нет, на самом деле в Париж. Я жил в Париже и в Лондоне. На Ривьере я провожу совсем мало времени.
Прекрасное место для отдыха, но жизнь здесь слишком вялая. Большинство людей какие-то полусонные, похоже, они понятия не имеют, что творится в мире и даже вокруг них, да, думаю, их это и не особо волнует. — В глазах Кристиана появилось озорство. — За некоторым исключением, разумеется.