Последний Люцифер: утраченная история Грааля
Шрифт:
— Ты считаешь, я поступаю дурно, раз выступаю против произвола священников и претендую на трон при ещё живом царе, беспутном, но всё же существующем?
— Какое я имею право судить о тебе? У тебя свой путь, у меня свой.
— Да, я знаю, что ты странствующий лекарь и чародей. Но мне пришёлся по нраву твой слог и твой ум. Ты умеешь читать в сердцах людских. Мать не одобряет мою привязанность к тебе. Но мне кажется, ты один меня понимаешь должным образом. И ты умеешь молчать. Так красноречиво, не хуже всякой проповеди.
— Для чего ты хочешь стать царём?
— Разве ты ещё не понял? — удивился
— А ты сам понял, для чего тебе это право? Именно тебе, Иосифу, называющего себя Варраввою, сыну Саломии?
— О, да. Я хочу не только освободить свой народ от латинян, но и объединить его. Я хочу объединить все колена израилевы.
— Что ж, достойное желание достойного человека, — заметил Габриэль, кивнув согласно головой, не глядя на собеседника.
— А ещё… — он вдруг замялся. — Хочу, чтобы Египет вновь стал домом моего народа.
— Но разве вы не считаете Египет домом своего рабства? — удивился Габриэль.
Иошу вдруг замялся, будто сомневался в необходимости откровенничать.
— Что? — не понял Габриэль.
— Когда я учился в одном из храмов в Гелиополисе, — начал Варавва, — некий жрец поведал мне историю. Историю моего народа. Истинную историю. Понимаешь? — он многозначительно посмотрел на лекаря. — Я могу тебе доверять, Габриэль? — вдруг насторожился Иошу.
— Разумеется. Не бойся, говори.
— Этого я не могу рассказать никому другому, ибо никто не поймёт меня, но осудит или вовсе заподозрит в богохульстве. Но эта тайна заставляет меня смотреть дальше холмов Иерушалаима.
— Что это за тайна? — Габриэль вдруг напрягся; неужели Иошу знает тайну неберов?
— На самом деле Авраам, прородитель народов, не был сыном пастуха, и родился не в Уре.
— Ты это знаешь наверняка? Может, тебя ввели в заблуждение?
— Нет, равви. Мне раскрыл эту тайну египетский жрец. Ему не было нужды лгать мне. Ни один египтянин в наше время не захочет добровольно признавать в иудее родство, соплеменника и ровню. Уж поверь мне.
— Ты, наверное, прав.
— Жрец поведал о том, что Авраам на самом деле был сыном номарха [14] восточной правинции. И в Уре он оказался уже после того, как покинул Египет. Авраам был египетским аристократом.
— Пусть даже так. И что с того? Что это меняет?
— Это меняет всё! Разве тебя это не удивляет?
— Много в мире удивительного. Но что это значит для тебя? Почему так взволновали твоё сердце слова того жреца?
— Потому что это означает, что Египет — наш дом. Изначально наш дом — Египет, а не Палестина. Мы бежали из своего дома. Почему?
14
Номарх — губернатор провинции в Древнем Египте.
— Мало ли бывает причин? Клановая война, заговор против фараона или стихийные бедствия, эпидемия неизвестной болезни, происки недругов или нападение соседнего царства.
— Но это ещё не всё.
—
— Что жена Авраама, Сарра, на самом деле была его родной сестрой. И именно потому у них не было детей. Египетская знать почти всегда грешила таким образом. Это отвратительно, но даже отцы женились на своих дочерях.
— Да, это так, — неохотно подтвердил Габриэль.
— А Агарь была дочерью другого номарха. Но что самое волнительное, это что Сарра… родила не от мужа, а от фараона. Исаак — наследник фараона. А это значит… — он испуганно посмотрел на Габриэля.
— Это значит, что народ Израиля — прямые потомки египетских фараонов? Тогда почему наследником свободного Авраама стал не Измаил, его первенец, его родной сын, а именно Исаак?
— Тише, чтобы нас никто не услышал, — заволновался Иошу.
— Исаак, которого он хотел принести в жертву? Или он собирался на самом деле его убить, когда узнал, что Исаак не его сын? А узнал он тогда, когда некий ангел сообщил ему…
— Когда бог потребовал совершить жертвоприношение, чтобы проверить его преданность, — дополнил Иошу.
— Его бог — его фараон. Ты это хотел сказать? — дополнил в свою очередь Габриэль.
— Но ангел в последний момент отвёл его руку и заменил Исаака на жертвенную овцу. Зачем?
— И был ли это ангел, а не посланник фараона? Вот что тебя волнует, Иошу? Так? — спросил Габриэль, но Варавва не ответил, поглащённый размышлением.
— Стало быть, фараон имел огромное влияние на Авраама даже в удалении и мог требовать от него не только личного послушания и жертв, но и неких политических действий. Почему? Не потому ли, что был не только его фараоном и богом, но и его отцом? Или Исаака скрывали в семье Авраама от неких враждебных сил? — рассуждал Иошу. — И Авраам знал всё с самого начала о Сарре и её ребенке? Но в какой-то момент утратил верность фараону или его посетило сомнение?
— Возможно, — пытался поддержать разговор Габриэль.
— Но от каких враждебных сил? Подчиняясь воле фараона, Авраам вынужден был изгнать своего родного сына, принести в жертву его существование. И лишь архангел Михаил защитил несчастного юношу и его мать… — продолжал рассуждать Иошу. — Тогда выходит, что Иосиф не чудом стал номархом? И Иаков с сыновьями пришли не в чужую страну, а вернулись домой. И истинный народ Авраама — это народ Исмаила… А мы… — Иошу не договорил и замолчал.
— … потомки египетских фараонов?
— Выходит, что всё так.
— Значит, ты — наследних двух царств? Это тебя так испугало? — закончил мысль Вараввы лекарь.
— Наверное. Считаешь, именно поэтому нам нельзя смешиваться с другими народами? Чтобы сохранять чистоту крови?
— Чистоту крови? — переспросил Габриэль, пытаясь до конца узнать, что же известно Варавве о крови фараонов Египта.
— Не понимаю, почему это скрыли? Зачем намеренно говорить, что сыны Израиля кочевники, но не потомки фараона? Как ты думаешь, равви? Ведь слово «Сарра» по-египетски означает «принцесса», а «Авраам» — «отец народа Ра», то есть правитель над простыми египтянами, это царские титулы. Может, и сам Авраам был сыном фараона, но незаконнорожденный…? — тут он осёкся, вспомнив, что его самого считают незаконнорожденным и потому бесправным.