Последний месяц года
Шрифт:
Он взял из рук Сергея Ивановича записки, поднес их к свече. Бумага ярко вспыхнула, и черный пепел, покрутившись в воздухе, медленно опустился на пол.
— Я жестоко обманулся в тебе, — с горечью сказал Сергей Иванович. — Вот моя последняя просьба: доставь эту записку в восьмую бригаду! — он протянул ему еще один листок. — А теперь в путь! Я еду в свой полк, ты, Мишель, скачи к артиллеристам. Надо лично уведомить «славян» о начале восстания. Прощай, Артамон!
Дверь закрылась. Артамон сжег на свече и эту записку.
Превыше
«Должен же Сергей Муравьев-Апостол вернуться в свой полк? — рассуждал Гебель. — Он командир, не посмеет самовольно бросить полк!»
Полк стоял на Василькове. Значит, надо было скакать в Васильков. И он поскакал.
На рассвете Гебель с жандармами въехал в село Трилесы. Отсюда до Василькова рукой подать. И здесь ему неожиданно посчастливилось. Выяснилось, что Муравьевы-Апостолы прибыли сюда накануне и заночевали в доме поручика Кузьмина.
Гебель действовал решительно. Собрав часть роты, квартировавшей в Трилесах, он окружил дом Кузьмина, а сам тихонько, на цыпочках, вошел в дом.
Сергей Иванович Муравьев-Апостол спокойно спал.
— Где ваш брат?! — громко и грозно спросил Гебель.
Сергей Иванович открыл глаза и, стараясь казаться спокойным, ответил позевывая:
— В соседней комнате…
— Вы арестованы!
— Ну и что же? — все так же равнодушно продолжал Сергей Иванович. — Может, чаю выпьем перед дорогой?
Вчера вечером он отправил записку Кузьмину в Васильков:
«Анастасий Дмитриевич! Я приехал в Трилесы и остановился на вашей квартире. Приезжайте и скажите барону Соловьеву, Щепилле и Сухинову, чтобы они тоже как можно скорее приехали в Трилесы.
Ваш Сергей Муравьев».
Теперь надо было во чтобы то ни стало выиграть время и дождаться их приезда.
Гебель, конечно, об этой записке не знал и решил, что долг свой он выполнил, преступники в его руках, а потому с отъездом можно не торопиться.
На столе появился медный самовар. Сергей Иванович оделся и уже собрался было сесть к столу, как дверь открылась, и вошли Кузьмин и Сухинов.
— Почему отлучились из роты? — грозно обратился Гебель к Кузьмину и выругался.
Кузьмин, занятый одной мыслью — скорее бы подоспели Щепилла и Соловьев, старался сохранять хладнокровие и ничего не ответил.
Под окнами раздался скрип подъезжавших саней. Кузьмин выскочил на улицу. Они!
— Муравьевы арестованы! Гебель здесь! — крикнул он товарищам.
Щепилла ловко выскочил из повозки и стремительно направился в дом.
Гебель, увидев еще двух офицеров, которым никак не полагалось быть здесь, пришел в ярость.
— По какому праву?! — крикнул он. — Немедленно отправляйтесь к своим ротам!
— Не собираюсь повиноваться вашему приказанию! — твердо ответил Соловьев.
— И я тоже, — поддержал товарища Щепилла.
У Гебеля от гнева перекосился рот. Истошным голосом он потребовал, чтобы офицеры немедленно исполнили его приказание.
Сергей Иванович, до сих пор молча наблюдавший за происходящим, сделал еле заметный знак рукой и негромко произнес:
— Убить его!
За своим криком Гебель не расслышал этих слов. Не заметил он и того, что Кузьмин вышел в соседнюю комнату, отделенную от первой большими проходными сенями.
В сенях толпились солдаты.
— Освободить Сергея Муравьева-Апостола и начать восстание! — отрывисто бросил Кузьмин.
— Ура! — крикнул кто-то. — Мы за Муравьевьш в огонь и в воду.
Гебель выбежал из комнаты в караульню узнать, готовы ли лошади. «Ничего, голубчики, вы у меня еще заплатите за все беззаконья!» — мысленно грозился он.
Пробегая через двор, Гебель увидел Щепиллу и Кузьмина. Забыв про лошадей, он обрушил на их головы новый поток проклятий.
Щепилла размахнулся и сильно ударил Гебеля штыком.
Но едва офицеры отошли, Гебель поднялся и, держась рукой за рану, стал осторожно пробираться к дороге. Мимо проезжала крестьянская подвода. Гебель остановил ее.
— Вези, — прошептал он. — В Васильков, в дом полкового командира… — и потерял сознание.
Они счастливы. Пятый день дышат воздухом свободы. Что ждет их впереди? Вероятно, гибель… Но ради этих дней стоило прожить жизнь.
Почему гибель? Ведь пока все идет прекрасно.
Вырвавшись из-под ареста, Сергей Муравьев-Апостол собрал солдат и занял город Васильков. Солдаты подчинялись ему беспрекословно. Были захвачены полковые знамена и полковая казна.
Дальнейший план таков: идти на Житомир, захватить штаб полка, соединиться с другими полками, а там на Белую Церковь, где их должны поддержать казаки, потом на Киев, на Москву… То, что не удалось северянам, должно удаться здесь. Поднимется вся Россия!..
Да будет свободен русский народ!
Муравьев-Апостол понимал всю сложность обстановки, трудность своего положения и все-таки был счастлив.
Особенно запомнился вчерашний день. Первый день нового, 1826 года. Накануне полк вступил в село Мотовиловку. Здесь уже были собраны Первая гренадерская рота и часть Первой мушкетерской.
В начале нового года назначили дневку. Ротные командиры хлопотали о продовольствии, о теплой одежде для солдат.
Сергей Иванович сам объезжал караулы. После праздничного молебствия возвращался из церкви народ. Увидев Сергея Муравьева-Апостола, крестьяне окружили его, поздравляли с Новым годом, желали счастья.