Последний Персидский поход
Шрифт:
Титры: Урочище Кале-Зард. Провинция Фарах. Афганистан.
4 июня 1988 года
Рассвело. Саперы начать работать щупами - тыкать ими в дно мандеха, ища мины.
Радист разворачивал и настраивал Р-394КМ.
Саперы, поползав по проходу, нашарили еще пару наших, родных, противопехоток. Зная, что у нас принято ставить их на «неизвлекуху», уничтожали методом подрыва. Над прогремело еще два взрыва – сущие хлопушки по сравнению с тем, что раздался здесь несколькими часами ранее.
Убедившись, что «поляна» подчищена, Шура и Никитин с дюжиной бойцов спустились вниз и принялись методично заниматься своим делом. Нужно было, по возможности, до прибытия начальства, выполнить всю необходимую в таких случаях работу: собрать оружие (включая искореженное взрывом и фрагменты), снаряжение, вещмешки вместе с их содержимым, поискать (где это возможно) документы, карты. Для этого им пришлось, к сожалению, рыться среди окровавленных, сильно осмоленных и чаще всего фрагментированных взрывом бренных останков невезучих диверсантов.
Стараясь не наступать на кровавые ошметки, приступили к прочесыванию. Уже через пять минут Никитин услышал свист Шуры, обернулся и увидел, что он машет ему рукой.
Никитин поспешил к нему, и Шура молча указал пальцем на нечто, лежащее у его ног.
Преодолевая омерзение, Никитин пригляделся. «Нечто» при ближайшем рассмотрении оказалось мужским торсом без нижней части и головы.
– Похоже, именно его верхний отросток на меня с неба свалился после взрыва, - сказал Никитин.
– Ничего страшного. Не голливудский же ужастик,– ответил Шура, – К тому же голова - не главное.
Никитин пригляделся: торс был голым, одежду сорвало при взрыве. На одной руке отсутствовала кисть, свежеоторванная, из раны еще сочилась сукровица. А вот второй руки этот парень лишился давно, об этом свидетельствовала сформировавшаяся явно не вчера культя выше того места, где должен находиться локоть.
– Неужто, сам Якдаст? – удивился Никитин.
– Где, кстати, голова? – спросил Шура.
– Где-то там, в камнях,– он показал пальцем, - я приказал Величке откатить ее подальше.
– Давай ее сюда! – тоном, не терпящим возражений, распорядился Шура.
– Сержант! – окрикнул Никитин.
– Я, товарищу старший лейтенант, - как из-под земли вырос рядом с ним Величко.
– Ты куда ту башку закатил?
– Това-а-арищу старший лейтенант! – заныл сержант, почуяв, каким будет мое приказание, – Чому знивше я? Нехай молодняк обвыкае!
– Разговорчики! Тащи ее сюда, и не кати, как футбольный мяч! Аккуратненько, ручками! Представь, что твою голову вот так, когда-нибудь, ногами… Быстро!
Величко, побледнев, сглотнул, но козырнул:
– Есть! Разрешите тильки плащ-накидочку взяты з броника? А то дуже погано…
– Разрешаю, выбери похуже.
Сержант полез вверх по каменистой осыпи.
Офицеры не стали дожидаться его возвращения, и пошли туда, где бойцы складывали собранное оружие и его обломки. Они уже заканчивали это дело, и можно было подвести первичные итоги. Более-менее целых стволов – все, как один, «китаезы», набралось двадцать восемь единиц. Еще пять сильно покореженных, но тоже вполне узнаваемых. Остальное – в виде отдельных деталей. Китайцы мастерят свои трещотки из более легких, а потому менее прочных сплавов, чем наши, поэтому при подрыве страдают сильнее.
– Товарищ капитан, количество собранного вооружения соответствует численному составу бандгруппы, - отрапортовал сержант саперов.
– Молодец,– похвалил его Шура, - здесь полный ажур, что там дальше?
– Кобура иностранного производства. В ней целехонький «Браунинг Хай Пауэр» калибра девять миллиметров с магазином на тринадцать патронов.
– Знатная штука! – Шура вынул пистолет из синей кевларовой кобуры и повертел его в руках, - Ник ты понимаешь, что это такое? – Шура повернулся к Никитину.
– А то! Ты держишь в руках еще одно свидетельство, что гильотинированный взрывом однорукий бандит – знаменитый Кори Якдаст. Собственной персоной. Рядовые духи считают пистолеты никчемными игрушками. Такие пушки таскают только для понта и подчеркивания собственной крутизны. Джагран давал информацию, что из-за отсутствия одной клешни Якдасту трудно управляться с длинноствольным оружием, и потому он не расстается со своим «Браунингом».
– Садись, пятьв дневник, – усмехнулся Шура.
– Лучше жидким хлебом,– отозвался Никитин, улыбаясь. Похвала ротного грела.
Офицеры продолжали осмотр трофеев, расходясь.
Один рюкзак выделялся среди остальных своими габаритами и качеством. У большинства духов были, неплохие и прочные, китайские, с камуфляжным рисунком, рюкзаки. Этот же был без рисунка, стального цвета, со множеством кармашков и «молний».
Заинтересовавшись, Никитин смело раскрыл его. Подвохов не боялся, если бы там был какой-нибудь сюрпризец, то при подрыве он не мог бы не детонировать.