Последний поцелуй
Шрифт:
– Тише, Катя, – говорю я, всё ещё глядя на Наоми.
Она блуждает по моей крошечной квартире. Как и в прошлой квартире, здесь только одна комната с кроватью и столиком. Но есть ванная комната.
– Я не смог получить картину. Елена как-то узнала о моих планах и уничтожила картину, прежде чем я смог отдать её братьям.
– Глупая сука, – ругается Катя. – Жаль, что меня там не было. Я бы сломала ей шею, как ветку.
Я кашляю.
– На самом деле, это сделал я.
– Сделал? – говорит она радостным голосом, но затем
– Не знаю, что решит завтрашний совет. Возможно...
Я делаю паузу, чтобы эмоции не взяли верх надо мной. Я не видел Катю десять лет. С тех самых пор, как убил её.
– Это может быть, моя последняя ночь. Тебе нужно спрятаться.
Она начинает плакать.
– Нет. Нет, Вася. Беги. Беги сегодня вечером. Иди ко мне. Я скопила много денег из тех, что ты присылал. Мы можем поехать в Америку и найти работу. Я могла бы быть официанткой. А ты... ты мог... мог бы...
Она теряется, потому что, кроме убийства, для меня нет подходящих занятий.
– Я люблю тебя, Катя. Уходи. Не жди, что я снова позвоню. Считай меня мёртвым. Возможно, если меня не станет, мои враги позабудут о тебе. Люблю тебя.
Мне кажется, что моя голова слишком большая и тяжёлая для моей шеи. Печаль обволакивает меня, и понимаю, что не могу отпустить телефон, потому что он моя единственная связь с сестрой.
Не знаю, как долго сижу, сжимая в руках телефон. Наоми стоит рядом, и от неё пахнет свежестью и чистотой. У неё кожа выглядит блестящей и мягкой.
– Моя сестра, – ворчу я. – Она останется без меня. И ты.
Не могу заставить себя формулировать слова.
– Я могу присмотреть за твоей сестрой. Дениэл присмотрит за нами обеими, – говорит Наоми.
Вскакиваю на ноги, раз завтра мой последний день, то сегодня мне хочется быть внутри Наоми до тех пор, пока не умру.
– Идём, – она тянет меня за руку. – Вода заставит почувствовать себя лучше. Это доказано.
– Ну, раз ты так говоришь, значит, это правда, – я провожу рукой по её чистым волосам. – Ты присоединишься ко мне?
Она кивает, хотя уже высохла. Кажется, мы созданы друг для друга.
В душе вода медленно омывает нас, и мы молчим. Наблюдаю, как капельки формируют потоки на розовой коже Наоми, и начинаю проходить языком по их путям. Один поток течёт по возвышенности её груди и обрывается над соском. Я сосу сначала его, а затем другой. Чувствую, как работа моего рта ускоряет её сердечный ритм, а соски становятся твёрдыми.
Двигаясь ниже, окунаю язык в пупок на её животе. Там такая чувствительная область, что она зарывается пальцами в мой череп. Ещё ниже нахожу терпкую жидкость, бегущую по её бедру. Я опускаюсь на колени. Острые ощущения оживляют меня и укрепляют мою эрекцию.
Я нежно поднимаю её ногу себе на плечо.
– Говори со мной, Наоми. Расскажи мне, что я с тобой делаю.
Мне нужно слышать, как она говорит о своём удовольствии.
– Ах, ты собираешь
– Я могу.
Я рад, что она хочет использовать игрушки, и опечален, что, возможно, не смогу наслаждаться ими вместе с ней. Мысль о другом человеке рядом с ней злит меня, и падаю на пол, как зверь. Сегодня заставлю её кончить столько раз, что любой, кто будет после меня, станет разочарованием. Я останавливаюсь напротив её крошечного клитора.
Она впивается ногтями в кожу моей головы.
– Почему ты остановился? Мне очень нравился твой язык на моём клиторе и подбородок между бёдер.
– Да? – спрашиваю я, и поворачиваюсь, чтобы поцеловать её ногу. – Я остановился, потому что подумал о тебе с другим мужчиной между ног, и это разозлило меня. Но мне не хочется, чтобы ты была одинокой и неудовлетворённой всю оставшуюся жизнь.
Она дёргает меня за волосы и поднимает мне голову, заставляя встретиться с ней взглядом. Как всегда их синева шокирует. Она смотрит мне в глаза секунды, может быть, две, а потом отводит глаза. Знаю, она всё ещё смотрит на меня, хотя взгляд отведён в сторону.
– У меня никогда не будет никого, кроме тебя, – обещает она. – Так что тебе лучше исправить всё завтра.
Я поднимаю и насаживаю её на себя, потому что не могу ждать больше не минуты, пока её киска окружит меня.
– В этом мире нет чувства лучше, чем когда твои мягкие мокрые стеночки обнимают меня, – задыхаюсь я.
Согнув колени, прижимаю её к стене.
– Пометь меня своими ногтями, Наоми. Чтобы завтра я вспомнил, ради чего борюсь.
Она зарывается ногтями мне в плечо, прикусывая ухо зубами. Когда вхожу и выхожу из неё, её влагалище, будто сосёт мой член.
Я неустанно трахаю её, не обращая внимания на то, что вода становится холодной, и душ слишком мал для таких упражнений. Всё, чего хочу – трахать её, трахать и трахать, пока не превращусь в скелет.
Открыв дверь ванной, несу её на кровать, держа на себе так, что мы не неразлучны.
Поднимаю её ноги вертикально вверх и сжимаю их.
– Ты почувствуешь меня на всю глубину.
С давлением медленно вхожу в неё, чтобы понять, насколько могу продвинуться, не причинив ей вреда.
– Потрогай себя, Надя.
По её просьбе я называю её уменьшительно-ласкательным именем. Она говорила, что раз я зову сестру Катя, а те, кто меня любят, называют Вася, то и ей нужно какое-то особенное имя.
Так она стала Надей. Наоми, Надя, для меня нет разницы, как её называть. Она – моё всё.
Моё начало и мой конец.
Если это наш последний раз, я запомню его. И моя душа найдёт её снова и снова, пока однажды мы не будем вместе навсегда.
Она медленно и осторожно надавливает пальцами на ложбинку между её ног.