Последний поцелуй

Клэр Джессика

– Кто-то пришёл, – тихо говорю я Дениэлу в трубку. – Что-то плохое случилось с Василием.

– Куда ты сказала он ушёл? Рейган, дай мне ручку.

– К Елене Петрович. Она вызвала его. Вероятно, она узнала, что я здесь.

Я говорю тихо, но за дверью снова стучат и дёргают дверную ручку. Скоро они попытаются сломать дверь. Им не нужно застать меня с телефоном или Дениэл будет в опасности.

– Ты можешь приехать? – быстро шепчу я.

– Дай мне тринадцать часов, и я буду с тобой при полном параде, – тревожным голосом говорит Дениэл. – Иди с ними,

делай всё, что они говорят, но оставайся живой. Живой. Я люблю тебя, сестрёнка.

Вешаю трубку и прячу телефон между подушками в кресле.

– Иду, – кричу я, подходя к двери.

Я быстро смотрю на пачку денег под раковиной, но вряд ли смогу подкупить того, кто пришёл за мной. Лучше делать, как сказал Дениэл, и дождаться, когда он придёт.

Поэтому я открываю дверь и выдавливаю из себя улыбку, надеясь, она выглядит счастливой.

– Да?

Мужчина, стоящий за дверью, одет в чёрный костюм, но тот выглядит дешёвым и неподходящим. Он худощавый с впалыми щеками и высокого роста. У него жирные волосы, явно давно немытые, а нос сломан в нескольких местах. Он улыбается мне в ответ.

– Тебе нужно пойти со мной, – у него сильный акцент, похожий на акцент Василия. – Твой друг Вася в опасности.

На мгновение у меня сердце пропускает удар. Василий в опасности. Но потом я обдумываю ситуацию. Василий не послал бы этого незнакомца, так что он врёт. Но я должна притвориться, что не знаю этого.

– О, нет, – говорю я. – Ты можешь отвезти меня к нему.

– Конечно, – говорит мужчина, усмехаясь слишком широко, чтобы это было естественно.

Мы подходим к чёрному седану с тонированными окнами, и мужчина открывает мне заднюю дверь.

Я сажусь. На водительском месте сидит ещё один мужчина. Он едва оглядывает меня в зеркало заднего вида, и автомобиль трогается с места. Тощий человек садится впереди, посылая мне ещё одну лживую улыбку, и что-то бормочет водителю. Они оба смеются.

– Где Василий? – спрашиваю я. – Куда мы едем?

Они снова смеются и продолжают говорить по-русски, игнорируя меня. На данный момент я почти уверена, что они смеются над тем, как я доверчива. Вероятно, они называют меня глупой, раз пошла с ними, не задавая вопросов.

Но у моих действий есть цель. Эти люди отвезут меня к Елене Петрович, которая владеет Караваджио и... Василием.

А Дениэл будет там через двенадцать часов и пятьдесят пять минут.

Сейчас.

Когда я увидела Василия в следующий раз, мне не пришлось скрывать свой страх. Я напугана этим огромным местом, богато украшенным мебелью, и тем фактом, что с нами голый мальчик с широко раскрытыми глазами. Елена Петрович красивая и тоже обнажённая, хотя мне не нравится её лицо.

Особенно она не понравилась мне после того, как предложила, чтобы мужчина, держащий меня, Илоф, изнасиловал меня. А потом самое ужасное.

 – Конечно, Илоф не отрежет тебе член. В этом нет необходимости. Он только разрежет твои яйца и удалит содержимое.

Звук её голоса раздражает.

Я пытаюсь понять, действительно ли это серьёзная угроза? Неужели? И тогда Василий посылает

мне интенсивный глубокий взгляд. Если он пытается передать что-то взглядом, то я не улавливаю.

– Я сделаю это, – говорит Василий. – Позволь им уйти, и можешь взять из моего тела всё, что захочешь.

С меня хватит этого дерьма.

– Это невероятно тупо, – говорю я. – Ты худший кастратор, если считаешь, что вырезание яиц станет эффектным методом кастрации.

Елена поворачивается ко мне с отвисшей челюстью. У неё краснеет лицо, а меня переполняет радость.

– Нет, Наоми, – начинает Василий.

– Серьёзно. Это детские штучки, – подчёркиваю я. – Самое глупое наказание, о котором я когда-либо слышала. Ты что думаешь, что каждый мужчина с раком яичек, которому удалили их, внезапно становится кастратом? Это идиотизм и абсурд. Любой человек с более чем двумя извилинами, знал бы, что мужчина и без яичек может иметь эрекцию и заниматься сексом. Удаление яичек приведёт к потере способности вырабатывать сперму и уменьшению тестостерона. Хотя могу добавить, что последний, может быть, увеличен с помощью медикаментов, и проблемы с сексом исчезнут совсем. Так что, на самом деле, всё, что ты делаешь, неумелый киносценарий, который вообще не решит проблему. Почему бы не удалить ему селезёнку, и притворится, что он стал евнухом? – фыркаю я, удивляясь своей удачной штуке, и даже поднимаю палец. – Ох, посмотри, у меня порез от бумаги. Должно быть, я теперь евнух!

– Кто-нибудь заткните её, – говорит Елена раздражающим жёстким голосом. – Или я вырежу язык этой суки.

– Почему бы не просто кастрировать меня?– издеваюсь я.

Все смотрят на меня так, будто я сумасшедшая, включая Василия. Илоф сжимает руку на мне сильнее, но я игнорирую это давление. У меня есть план: тянуть время. Елена Петрович не убьёт меня. Я нужна ей, чтобы сдерживать Василия. Если бы она хотела, чтобы я умерла, мне бы пустили пулю в голову ещё в квартире. Зная и используя это, я продолжаю подкалывать её.

– Ты же знаешь, что нельзя просто верить всему, что написано в интернете, да?

– Эта сука твоя, Илоф, – рычит она.

У неё вздымается грудь от гнева, а выражение лица темнеет и становится уродливым. Полагаю, она теряет контроль над собой.

– Я передумала. Я заберу яйца Василия, а ты можешь изнасиловать шлюху.

По комнате разносится низкое рычание, и я понимаю, что это Василий. У него сжимаются руки в кулаки, а на его лице появляется безумный взгляд.

– Ты не трахнешь её, – говорит он ледяным тоном. – Только через мой труп.

Елена подходит к своему халату и накидывает его на своё тело. Она что-то кричит, когда мужчина, держащий меня, достаёт пистолет.

– Нет! – кричу я, но он направляет пистолет мне в плечо и стреляет прежде, чем я успеваю дёрнуться.

Василий не успевает обрушить свою ярость на Илофа, потому что в его сильную грудь влетает дротик. Он падает к нашим ногам, и я понимаю, что это действует успокоительное, а не смерть. Этот человек не вооружён для убийства. Елена хочет, чтобы мы оба были живы.