Последний поход «Новика»
Шрифт:
Андрей с изумлением слушал его. Ведь для него, шестнадцатилетнего юноши, командир – первый после Бога человек на корвете – был недосягаемым морским авторитетом. Но, оказывается, он тоже начинал свою службу на кораблях с тех же самых ощущений. Невероятно! И он с благодарностью посмотрел на Макарова.
– Я весьма признателен вам, Степан Осипович, за то, что вы разделили мои восторги при виде этого неповторимого зрелища!
– Дай вам Бог сохранить эти первые впечатления на всю оставшуюся жизнь. Они воистину бесценны!
– Благодарю вас, Степан Осипович, за это пожелание!
– А я объявляю вам искреннюю благодарность за предложения, которые вы сделали после посещения
– Служу Отечеству! – вытянулся в струнку гардемарин.
Подошел старший офицер.
– Степан Осипович, по сообщению Василия Александровича, давление воздуха быстро падает! – с тревогой в голосе доложил он.
– Чего же тут удивительного, Андрей Андреевич! Ведь мы подходим к Бискайскому заливу, а он, как известно, мореплавателей никогда особо не баловал хорошей погодой. Прикажите боцманской команде закрепить на верхней палубе все по-штормовому и натянуть штормовые леера! [20]
20
Штормовые леера – закрепленные с двух концов тросы, натягиваемые на верхней палубе перед штормом, держась за которые люди передвигаются по ней.
– Будет исполнено, Степан Осипович! – заверил командира капитан 2-го ранга.
– Ну что же, Андрей Петрович, – обратился капитан 1-го ранга к гардемарину, – видать, пришла пора и вам испытать первый в вашей жизни настоящий шторм. Уж что-что, а бурю на море в Бискайском заливе я вам гарантирую!
Палуба под ногами то кренилась, словно пытаясь стряхнуть с себя моряков, то вздрагивала и замирала перед тем, чтобы снова провалиться в бездну. В иллюминаторе мелькали стремительно несущиеся тучи, а затем в его стекло упруго била набежавшая волна, и некоторое время через зеленоватую воду пробивался лишь призрачный дневной свет.
– Что это мы с тобой, Алеша, торчим в этой душной каюте? Давай выбираться на верхнюю палубу, на свежий воздух!
– Настолько свежий, что по всей верхней палубе гуляют пенящиеся верхушки волн, – усмехнулся тот.
– А мы, держась за штормовые леера, пробиремся на полуют [21] , где будет поспокойнее, – предложил Андрей.
Гардемарины поднялись по трапу, на который иногда густо сыпали брызги от разбивавшихся о комингс [22] верхушек волн, разгуливающих по верхней палубе.
21
Полуют – возвышенная часть кормовой оконечности верхней палубы корабля.
22
Комингс – вертикальное ограждение люков и других вырезов в палубе корабля, предназначенное для защиты его внутренних помещений от попадания воды.
– Вот это да! – воскликнул Андрей при виде беснующихся огромных волн, вдоль которых тянулись шлейфы пены, срываемой ураганными порывами ветра с их верхушек.
Держась за штормовые леера, они довольно быстро продвинулись к трапу, ведущему на полуют, обдаваемые не только брызгами, но и потоками воды, когда корвет преодолевал очередную волну. Сюда же, на полуют, как и предполагал Андрей, брызги волн уже почти не долетали.
– Слава богу, что мы не на Балтике, – удовлетворенно заметил Алексей, смахивая с себя остатки брызг. Видя вопросительный взгляд друга, пояснил: – Потому и тепло.
Андрей согласно кивнул и, глянув на мачты корвета, отметил:
– А мы идем под штормовыми парусами. Хотя и держим котлы под парами, – констатировал он, заметив слабые дымки, срываемые ветром с дымовых труб.
– А как же, Андрюша! Такие ураганные порывы ветра могут сорвать и штормовые паруса, хоть и сшитые из особо толстой парусины. А это приведет к тому, что корвет, потерявший ход, неизбежно развернет бортом к волне. Ты же прекрасно знаешь, к чему это может привести. – Алексей нервно передернул плечами. – Поэтому командир и держит котлы под парами, чтобы успеть вовремя дать ход судну.
В это время корвет, преодолев очередную волну, резко накренился, и они еле устояли на ногах, успев ухватиться за планширь [23] ограждения.
– Какими же знаниями и умением управлять корветом должен обладать его командир?! – почти с мистическим страхом воскликнул Андрей.
– Успокойся, Андрюша! – рассмеялся Алексей. – Не боги же горшки обжигают! Пройдет время, поднатаскают нас с тобой в дальних плаваниях и со временем мы поведем уже свои корабли по морям-оканам. Ведь все командиры начинали с того же, что и мы с тобой. Терпение, мой друг, и упорство в овладении морским искусством – вот все, что пока требуется от нас с тобой.
23
Планширь – самый верхний продольный брусок на ограждениях судна на верхней палубе.
– Умом-то я это понимаю, Алеша. Но, глядя на кошмар, который творится вокруг нас, непроизвольно снимаю шляпу перед нашим командиром!
За кормой остались острова Зеленого Мыса, места последней остановки с авральной работой всей команды по погрузке угля, и переход экватора с «крещением» в морской купели моряков, впервые пересекающих его, и выдачей им именных грамот, свидетельствующих об этом важном событии в их флотской жизни. И конечно же праздничный обед в кают-компании [24] по этому случаю с тостами под шампанское.
24
Кают-компания – общее помещение на судне для командного состава, в котором собираются для обеда, отдыха, занятий, совещаний и т. п.
По установившейся в российском военно-морском флоте традиции офицеры кораблей, совершающих кругосветные плавания, при заходе в Рио-де-Жанейро непременно посещали живописный водопад, находившийся в его окрестностях. Так было и на этот раз.
Вдоволь налюбовавшись этим чудом природы, Андрей с нетерпением принялся изучать надписи, нацарапанные на большом плоском камне, лежавшем на берегу у водопада. Надписей было множество, но и ему упорства было не занимать. Наконец он восторженно воскликнул:
– Смотри, Алеша! – и указал на надпись: «Шлюп “Восток” 1819».
А ниже ее второй по счету после надписи «Ф. Ф. Беллинсгаузен» было нацарапано: «А. П. Шувалов».
– Эта надпись сделана рукой моего прадеда! – пояснил сияющий Андрей. – Об этом написано во второй части его книги «Где же ты, Антарктида?», которую я читал еще в детстве. Кстати, обе эти книги находятся со мной здесь, на «Витязе».
Алексей восхищенно посмотрел на друга:
– Так это же памятник о твоем прадеде на века!