Последний поклон президента
Шрифт:
Свобода - вот высшая цель нашего стремления! Белоярцы, не останьтесь в стороне от нашей инициативы, поддержите нас, и мы обещаем вам сделать все, чтобы наша земля стала процветающей, чтобы наши богатства справедливо распределялись, чтобы нам не мешали жить! Да поможет нам Бог!...
Дальше шли подписи. Это была практически вся элита области. Люди известные и уважаемые. Люди, к кому прислушивались. Смирнов всматривался в фамилии и не мог поверить, что это правда. Господи! Какой-то исторический боевик, драма и триллер на одном листе. Нет, такого не могло быть! Это даже не декабристы, это больше похоже на бунт североамериканских колоний против Лондона! Нет,... этого не может быть!
Постников, видя такую реакцию друга, вырвал у него листок и прочитал его. После этого он тяжело и возбужденно задышал и что-то невнятно забормотал.
Андрей развернул второй лист бумаги. На нем были написаны фамилии членов предлагаемого переходного правительства. Смирнов вновь тяжело вздохнул. Рядом бормотал обомлевший Виктор:
– Ну, е-мое! Ну, влипли! Ну, на хрена мы поехали! Ну, е-мое! Ну, влипли...
Смирнов строго на него посмотрел и пихнул локтем в бок:
– Заткнись! Заткнись!
Но Постников резко повернулся и во всю глотку заорал:
– На кой черт ты у Гусева эти бумаги взял?! Ты знаешь, что теперь будет?! Это же бомба! Бомба!
Андрей слегка опешил. У Постникова было очень страшное лицо. Вытаращенные глаза, сжатый в узкую полоску рот и вздернутые брови. Таким Андрей его еще не видел.
– Ты не представляешь, в какую историю влез! И меня прицепом втянул!
– орал Виктор.
– Витя, успокойся. Хватит орать!
– Хватит орать?!
– не унимался Постников, от напряжения у него вздулись вены на висках и, словно маленькие змейки, шевелились при каждом слове.
– Да ты - дурак! Дурак! Ты все сенсацию искал? Ты ее нашел на свою жопу! И на мою тоже! Ты не просто нашел, а нашел вместе с большими проблемами!
Смирнов сидел и молчал. Он ждал, когда у Постникова кончится его запал. Такое с ним бывало часто. Виктор был вспыльчивым человеком, но зато очень быстро отходил от короткой истерики. И действительно, через минуту Постников замолчал и уже растерянно смотрел в глаза друга.
– Все, успокоился, а теперь слушай. Надо срочно отсюда выбираться. Срочно - это первое! Второе - никто не видел, что Гусев мне отдал эти бумаги! Рядом никого не было, поэтому вряд ли кто-то может знать, что они были у него. Третье - мы ничего плохого не сделали! Мы просто прочитали и можем вернуть эти бумаги куда угодно, большой ценности они, по крайней мере, для нас, не представляют. А вернуть их можем даже анонимно.
Постников немного успокоился после этих слов. Хладнокровие Смирнова подействовало на него лучше всяких убеждений. Видя это, Андрей совсем тихо добавил:
– И главное: никто не должен знать, что мы это читали, никто! А пока я их спрячу и все, их нет!
– Андрей сложил листы с гербовой печатью и подсунул под коврик возле педалей.
– А сейчас... иди умойся снегом... и давай отсюда рвать когти! У тебя ментовское удостоверение есть?
Постников кивнул головой.
– Ну, тогда мы должны выехать отсюда! Поговоришь с оцеплением, и поедем!
Пока Виктор умывался, Андрей запихнул маленький мангал, стоящий рядом с автомобилем, собрал сумки и кинул все это в багажник. Постников сел в машину раскрасневшийся от снежного умывания. Смирнов взглянул на него и одобрил:
– Вот это другое дело! Сейчас вытри лицо полотенцем, оно там, сзади, и трогаем!
Выехать из оцепления оказалось гораздо проще, чем себе представлял Андрей. Их пару раз останавливали постовые милиционеры, но Виктор показывал им свое служебное удостоверение, и те отступали перед коллегой.
Смирнов специально посадил Виктора за руль, понимая, что если Постников поедет пассажиром, то наверняка уснет. Хотя, конечно, доверять управление автомобилем человеку, только что принявшему на грудь сто пятьдесят грамм коньяка, было опасно, но Смирнов решил рискнуть. Просто больше не было выхода.
До районного центра было километров тридцать. Дорога петляла по склонам гор, слегка укачивая поворотами. Голубое небо и красивые пейзажи не радовали. Смирнов и Постников всю дорогу молчали. Разговаривать после пережитого стресса не хотелось.
Когда "Крузер" уже въезжал в поселок, Смирнов вспомнил о Кате. Он расстался с девушкой там, на снежной площадке возле разбившегося вертолета. Андрей потерял ее в суматохе. Какая нелепая кратковременная встреча. Наверняка, они больше никогда не увидятся. Смирнов даже не спросил, какая у Кати фамилия, да и зачем? Это был просто короткий альпийский роман без продолжения, с таким трагичным концом. Андрей тяжело вздохнул.
– Что вздыхаешь? Девку эту вспомнил?
– словно прочитал его мысли Постников.
– Да, жаль немного. Я даже фамилии не узнал, одно только, что из Кемерово была, - не стал лгать Андрей.
– Хм. Не узнал? Зато я узнал! Резникова ее фамилия, живет она на улице Спортивной, но вот дома не знаю...
– Ты узнал ее фамилию? Зачем?
– удивился Смирнов.
– Зачем, зачем - просто так! Мент я или нет? А вдруг пригодится. Может, мне в командировку придется в Кемерово ехать, хоть остановиться где будет. Правда, не у Кати, конечно, но я и телефончик у них взял!
– похвастался Постников.
Андрей с благодарностью взглянул на друга. Виктор оторвал взгляд от дороги и подмигнул Смирнову.
Глава четырнадцатая
Районный отдел милиции представлял собой обычный деревенский дом с грязным обтрепанным флагом на карнизе. Трехцветное полотнище выцвело под ярким горным солнцем и безжизненно свесилось помятой тряпкой на кривом деревянном флагштоке. Возле крыльца стоял старый милицейский "УАЗик" с корявой надписью "дежурная часть" на борту.