Последний поклон президента
Шрифт:
– Подожди, я сейчас!
– крикнул Виктор водителю и пошел вокруг гаража.
Обходить пришлось целый ряд гаражей. Вдоль узенькой улицы высились еще несколько десятков подобных строений - этакий гаражный городок для автолюбителей.
С тыльной стороны был пустырь. Кучи битых кирпичей и сломанных бетонных плит, железный лом и обычный бытовой мусор. Скорее всего, хозяева гаражей при постройке боксов вываливали здесь отходы от строительства. Бокс Ергунова Виктор нашел не сразу. С тыльной стороны все гаражи были похожи один на другой. Чертыхаясь, Постников пробрался среди куч мусора к маленькой двери. Возле нее виднелись следы на снегу - видно, Владимир недавно куда-то выходил из гаража. Виктор постучал кулаком по железному прямоугольнику.
– Вовка! Открывай! Хватит прятаться! Это я, Витя!
Под ударами дверь дрогнула. Виктор увидел узкую щель между ней и проемом. Он потянул за верхний угол железной обивки, петли заскрипели, и дверь открылась. Виктор с опаской заглянул внутрь бокса. Внутри было темно и тихо. Постников прислушался и нерешительно позвал:
– Вова, ты где?
Ему никто не ответил. Чувство страха сменило тревогу. Виктор не решался зайти вовнутрь, пугала темнота, в которой таилось что-то зловещее.
– Е-мое! Какой-то триллер...- прошептал Постников.
Потоптавшись на месте, Виктор все-таки решил проникнуть в бокс. Нужно было возвращаться на работу, а уехать, не узнав, зачем ему звонил Ергунов, он не мог.
Постников достал зажигалку. Крохотный огонек ее пламени был единственным помощником в борьбе с темнотой. От двери вел маленький коридорчик в техкомнату. Виктор почти на ощупь прошел до электрощита. Нащупав рубильник, он повернул пластмассовую ручку. Сразу же затрещали лампы дневного света. Их белые всполохи резанули по глазам. Постников на секунду зажмурился. Но вскоре он притерпелся к яркому свету.
Посредине бокса стоял "Ленд Крузер" с распахнутыми дверками. В салоне внедорожника было все перевернуто. Чехлы валялись рядом с машиной. Аптечка, какие-то журналы и коврики разбросаны по бетонному полу. Постников осмотрелся вокруг. Повсюду был беспорядок. Банки из-под машинного масла валялись бесформенной кучей в углу. Гаечные ключи, тряпки, пустые бутылки и прочий хлам были раскиданы по всему боксу. Виктор попятился назад и наступил ногой на что-то мягкое. Посмотрев под ноги, он увидел кожаную маленькую сумочку. Постников сразу узнал ее - в ней Ергунов держал свои документы. Виктор нагнулся и, подняв барсетку, позвал Владимира:
– Вова! Ты где?
Но ему вновь никто не ответил. Где-то в углу в умывальнике с носика крана капала вода. Виктор медленно шагнул к смотровой яме. Глубокая выемка в полу была обложена голубым кафелем с железными уголками по краям. В конце ямы торчали два больших крюка для лебедки. Постников с опаской посмотрел вниз.... В самом углу ямы привязанный ногами к железным петлям висел Владимир. Его руки беспомощно болтались, едва задевая бетон пола. Постников обомлел от ужаса. Открытые глаза Ергунова тускло блестели мутной пеленой смерти. Рубаха расстегнута. Из-под нее тонкими струйками стекали темно-красные полоски крови. Постников бросился к Владимиру.
– Вова!! Вова!!
Но, дотронувшись до его тела, Виктор понял, что Ергунов мертв. Ледяной холод кожи заставил отдернуть руку.
– Господи! Господи!
– запричитал Постников, судорожно доставая из кармана сотовый телефон.
Трубка выскользнула из руки и упала на бетонный пол.
– Ах ты, мать твою!
– ругался Виктор.
Пальцы дрожали, и он никак не мог попасть на кнопки телефона. Кое-как набрав номер, Виктор закричал в трубку.
– Алло! Дежурный? Дежурный, срочно, срочно наряд! В бокс! Да! Гаражи возле рынка! Улица Мясникова, сворот направо! Убийство!
– его крики резонировали в бетонных стенах бокса.
Виктор с ужасом понял, что это не последняя смерть. Она, эта проклятая старуха с косой ходит где-то рядом. Она выслеживает. Она глядит на него, а может быть, просто играет с ним в кошки - мышки. И он, он - может быть следующим.
От этих мыслей у Постникова, похолодели руки и, гулко застучало в голове. Господи - как страшно! Как страшно жить!
Глава девятнадцатая
– А вы посмотрите, какие стены! Как тут жить?
– кричала пожилая женщина.
Андрей повернул видеокамеру и направил объектив на большую трещину между досок. Краем глаза Смирнов увидел лицо Евы Штольц. Немка стояла рядом и с неподдельным сочувствием смотрела на хозяйку квартиры.
– Ева, тебе много видео-то надо?
– спросил у Евы Андрей.
– Андрей, я не знаю, снимай больше!
– Вы понимаете, как мы живем? А всем этим чиновникам и депутатам на нас насрать! Насрать! И я не боюсь, что вы иностранка! Так и расскажите, что у нас тут в России пенсионеров заставляют жить в таком говне! А ведь это мы выиграли у вас войну! А живем-то как! Вот - смотрите! Как так можно жить?
– не унималась пенсионерка.
Ей поддакивали соседи по дому. Они столпились в узком коридоре прихожей - две толстые тетки с красными лицами уличных торговок и худой небритый мужик в зеленой армейской рубашке и мятых трико.
– Да, мы тут живем уже тридцать лет! Постоянно воды нет! Ремонт не делают! Батареи чуть теплые!
Ева то и дело оглядывалась на них и кивала головой. Андрею почему-то стало жалко девушку. Слишком много негатива сразу навалилось на ее нежное западное сознание.
– Расскажите там, в Европе, какие у нас правители-воры!
– мужик попытался схватить Еву за локоть.
Но Андрей отдернул его руку и погрозил пальцем.
– Тихо, не лезь! Все она видит, руками ее не трогай!
Через пятнадцать минут они подошли к автомобилю такси, ожидавшему у дома. Ева нервно курила, пока Андрей складывал штатив в багажник. Выбросив окурок в почерневший февральский сугроб, она села на переднее сиденье. Андрей поставил кофр с камерой на заднее сиденье и захлопнул дверцу.
– Шеф, поехали назад, в студию, - сказал он водителю.
Тот завел двигатель. Желтая "Волга" с черными шашечками на боках запрыгала по раскисшим ухабам городской окраины. Ее провожали взглядами несколько местных жителей.