Последний поклон президента
Шрифт:
Тот кивнул головой, и то же взял рюмку.
Егоров, прожевав блин, достал сигарету и закурил:
– Я, Андрюха, одного простить не могу себе - что ушел тогда от Витьки и не закрыл его мерзавца снаружи! Побоялся, а оно вон как вышло! Эх, Витька!
– сказал он мрачно и затянулся сигаретой.
– Не кори себя Васильевич - так уж угодно было его судьбе.
– Смирнов вновь разлил по стопкам водку.
– Мужики, вы как-то все это так воспринимаете буднично! Где это видано - столько людей убили! А что милиция?! А Васильевич? Что ваши-то говорят? Найдут гадов или нет?!
– Моргунов взял стопку со стола.
Егоров на него мрачно посмотрел и кивнул на свежие могилы.
– Знаешь, Иванович, я не хочу вон в тот ряд, рядом с Витькой! Прости меня господи! Видишь, как разделываются с любопытными и правдолюбцами! Я хочу все-таки своих внуков понянчить! Еще с десяток годков. Мало того - пулю получил. Рана вон болит. Так еще что ли одну? На пенсию вон гонят. Понятно - наследил. А тут еще и прокуратура затаскала! Как пацана, на пушку - расколоть хотят! Но трупа-то не было! Я, конечно в него попал, но трупа-то нет! Нет! Утащили его дружки то! А нет трупа - нет и дула! Ничего я им не скажу! Хрен им! И поэтому мне теперь все равно- найдут, кто Витьку убил или нет! Это в принципе неважно!
– Как это неважно?! Справедливость всегда важна!
– Моргунов выпил рюмку.
– Да кому она важна?! Ему что ли?!
– Егоров кивнул на Андрея.
– Да он теперь после этого кошмара... никогда в такое дело не полезет! Слава богу - хоть сам ноги уволок! Правда, ведь, Андрюха?
– Егоров посмотрел на Смирнова, с надеждой найти поддержку.
Тот ничего не ответил, а лишь мрачно ухмыльнувшись, поднял рюмку:
– Ладно вам, отцы, давайте выпьем, сегодня сорок дней все - таки, как никак! Что о нас живых то говорить?! Надо мертвых помянуть!
Егоров посмотрел на Андрея, и покачав головой, тихо сказал:
– Вижу, вижу - ты еще не перегорел. Забыть тебе все это надо! Забыть! Не было ничего! Поверь, они оставили тебя в покое не просто так увидят, что опять начал копаться, рядом лежать будешь!
– Егоров кивнул на могилу.
Среди большой, небрежно накиданной кучи венков сиротливо торчала доска с большой фотографией Виктора. Ветерок шевелил ее, и создавалось впечатление, что Виктор смотрит с нее как живой.
Андрей грустно вздохнул. Егоров, видя, что он не согласился с его доводами, продолжил убеждение:
– Ты пойми, у тебя мама старая, у тебя теперь работа хорошая! Вон шеф редактором сделали! Живи да радуйся! На хрен тебе эта политика нужна! Ты молодой! Женись! Вон, девка- то какая эта твоя башкирка! Огонь! Она тебе такого сына родит! Ух! Одумайся Андрей! Забудь ты это! Все равно - один в поле не воин!
– Да не хочу я жениться! И забывать ничего не хочу!
– раздраженно отмахнулся от него Андрей.
Егоров плюнул себе под ноги. Моргунов, увидев это, пристыдил:
– Ээ! Кладбище тут все-таки! Кончай плевать! Старый хрыч! Что к парню пристал?! Он, видишь - мучается.. не может и немку ту забыть? Правда ведь, Андрюха?
– Моргунов дотронулся рукой до плеча Смирнова.
Тот ничего не ответил, а лишь нервно достав из кармана сигареты, достал одну из пачки и закурил.
– Кстати, что про нее слышно?
– Моргунов присел рядом с Андреем на скамейку.
– Да ничего, тишина - как в воду канула!
– А ты пробовал связываться с Германией? Ну, звонил в Берлин то?
Андрей растерянно посмотрел на Моргунова.
– Ааа!!! Вон вижу - не звонил! Боишься?! А мог бы! По своим каналам? Что, они ее не ищут, что ли?
– Да, что ее искать. Там она, жива, здорова!
– раздраженно ответил Андрей.
– Как жива? А как она там оказалась? Откуда ты узнал?
– Удивленно посмотрел на Смирнова Егоров.
– Да че узнавать то, у меня ж теперь - знакомые в ФСБ есть!
– зло и ехидно ответил Смирнов.
– А вон оно что! Это они тебе сказали?
– Так и сказали, что жива, здорова, сейчас находится в отпуске, в общем - все нормально у нее!
– А как она там оказалась-то? Тут же все с ног сбились! Убили, мол, немку эту! Выкрали!
– Эх, не знаю! Что вы ко мне прицепились?!
– Андрей дернулся, и встав с лавки, опять разлил водку - Давайте лучше пить!
Моргунов покачал головой:
– Ты смотри - не запей с горя! А то сопьешься!! Не стоит она этого! Немка-то твоя! У нее своя жизнь - у нас своя!
– философски заметил он.
– Не сопьюсь! Нужна она мне!
– Андрей совсем разозлился.
– Да ладно! Ты не трогай его! Вон видишь, парень мучается, это нам он врет, что ему все по барабану, а в душе он обиделся и на нас, и на нее!
– сказал Егоров Моргунову.
И тут же, хитро прищурившись, обратился к Андрею:
– Только Андрей, мы не виноваты! Мы и так помогли тебе чем могли! А немку, тоже понять можно! Еще неизвестно, как ее обрабатывали?!
– Да понятно. Я и не злюсь.
– Ответил тот грустно.
Егоров посмотрел на Андрея с сожалением и, похлопав по его плечу - загадочно сказал:
– И вообще - будешь в Берлине, а ты будешь! Это я чувствую - сходи на глав почтамт. Может, кто тебе чего написал?!
Андрей вздрогнул и посмотрел на него с недоумением. Но Егоров ничего не ответил, а лишь назидательно кивнул головой.
Смирнов вернулся в редакцию возбужденный и злой. Поминки только расстроили его окончательно. Утром Андрей отпросился у руководства на целый день, но после посещения кладбища неожиданно для себя решил вернуться на работу.
Сквозь стеклянную перегородку он посмотрел в холл, где стояли столы корреспондентов и, бросив спортивную сумку, плюхнулся в свое кресло. Алкоголь и свежий воздух разрумянили его щеки. Смирнов выглядел посвежевшим, но усталым.
Должность шеф-редактора; на которую его назначили; не радовала. После гибели Пронькина Андрею казалось, что это место несчастливое. За месяц с небольшим он так и не успел перестроиться в руководители. Новоиспеченный шеф-редактор Смирнов общался с подчиненными очень демократично. Начальство ворчало, намекая, что Андрей развел панибратство, но Смирнов не хотел и слушать об искусственном изменении его имиджа в грозного и ворчливого начальника.