Последний поклон президента
Шрифт:
Директор ФСБ неожиданно рассеялся. Президент удивленно на него посмотрел, но ничего не спросил, дождавшись, когда тот сам спросит:
– Ты, считаешь Сергей, что Осина ни к чему не причастен?
– Ну, по крайней мере у меня такая информация...
– ответил президент с сомнением.
– А что, у тебя что-то есть на Осину?
– Да, есть! Позволь напомнить про фильм о взрывах домов в Москве и Волгодонске, он финансировал. И вылил всю информацию в эфир.
– Ну, это и так ясно было...
– Нет, Сергей! Не все ясно! Тогда
– Ну что ты мне напоминаешь! Знаю, знаю!
– Так вот. Судя по всему, дома рвал Люкаев, вернее, им операция была разработана. Мы сейчас собираем последние штрихи, и к концу недели вся информация по этому делу будет у тебя на столе. Так что можешь генеральному прокурору давать добро на копание в архивах и заявление перед журналистами.
– Люкаев?! Зачем?!
– президент вновь соскочил с кресла и встав - упершись руками в стол с опущенной головой.
– Да, затем, чтобы тебя Сергей, к власти привести! Тебя!
– Что?!!!
– Да, да! Люкаев хотел, чтобы ты стал президентом! Ты! Потому как верит в тебя и в наше братство!
Президент покачал низко опущенной головой и пробормотал:
– Ничего не могу понять. Ничего.
– А что тут понимать?! Люкаев играл против Осины. Осина твой враг! И наш. Осине выгоден весь этот переполох с Сибирью. Он уже на акциях пару сотен миллионов сделал! Осина!
– Ты хочешь сказать что всю эту петрушку Осина закрутил?!
– Выходит да, но прямых конечно доказательств нет. Но по сути эта борьба Люкаева и Осиновского. Осина грамотный тактик и умный человек. Люкаев напористый и решительный, и тоже не дурак! Вот они и сцепились.
Президент внимательно посмотрел на директора ФСБ и ничего не сказал. Он медленно сел в кресло и, нагнувшись, достал из нижнего ящика бутылочку минеральной воды "Пирье". Сделав несколько глотков, президент поставил ее на стол и, постучав кончиками пальцев по крышке, тихо сказал:
– Да, а страдают люди! Мать его! Что за время! Что страна!
Директор ФСБ дождался, когда президент совсем успокоится, и тихо произнес:
– Сергей, самое страшное, что всю эту петрушку - многие люди приняли за чистую монету. Сепаратизм - он ведь заразен!
– Да, Сибирь и независимость - вот воды-то намутили!
– президент сделал еще несколько глотков из бутылочки.
Директор ФСБ жадно сглотнул - ему давно хотелось пить, но попросить у президента он не решился.
– В общем, так! С Люкавевым связывайтесь! Обещайте ему уступки по процентам. Но чтобы, он свою эту охоту за журналюгами прекратил! И главное, что бы Штольц через три дня была дома! Мне плевать как вы это сделаете!! Я дал слово Герхарду! Надеюсь, никто, даже Люкаев не хочет, чтобы президент России был болтуном! Тебе ясно?
– Ясно, - грустно ответил директор ФСБ и опустил голову.
Президент посмотрел на него с сожалением. Ему даже стало жаль своего старого знакомого. На его некогда полной волос
– Игорь, я тебя как друга прошу - договорись с Люкаевым, пусть прекратит эту игру! Хватит! А с Осиновским, я сам разберусь, вернее ГРУ попрошу, он тоже успокоится....
– Хорошо Сергей, я обещаю, через три дня Штольц будет в Берлине!
Президент удовлетворенно кивнул и, глотнув еще воды, сказал тихим усталым голосом:
– Да и этого, как там его Смирнова - тоже не трогайте...
В этот момент запищала кнопка вызова на вмонтированном в стол пульте. Президент устало посмотрел на красный уголек лампочки и медленно снял трубку.
– Да, что там у вас?
Директор ФСБ напрягся. По лицу президента, было видно, что новость не из приятных. Лицо президента стало суровым. Молча выслушав доклад, он медленно положил трубку. Директор ФСБ спрашивать не стал, понимая, что лучше самому не лезть в бутылку.
– Ну вот - еще одна неприятность...
– Что?! Еще кто-то разбился?
– не выдержал директор ФСБ.
– Нет. На этот раз просто умер - очень хороший человек.
– Кто?!
– Писатель Астахов. Скончался у себя дома в своей деревне Ячменево, - мрачно сказал президент.
– Фуу!!
– облегченно вздохнул директор ФСБ.
– Я думал, что - то страшнее!
Президент посмотрел на него недовольно и буркнул...
– Страшнее?! Такого человека потеряли, что еще может быть страшнее - все эти погибшие губернаторы не стоили его одного! Страшнее. Ладно, я хочу съездить на похороны в Белоярск.
– Сергей?! Не время!
– Игорь, я поеду и никто меня не остановит! Даже ты!
Яркое, но не греющее солнце. Черные проталины и серый дряхлеющий снег. Холод зимы еще чувствуется, но весна уже наступает. Ветерок хоть и веет холодом, но в нем уже запахи наступающего тепла. Земля устала от морозов и с удовольствием подставляет свои бока мартовскому солнцу.
Андрей зажмурился и поднял вверх лицо. Помолчав немного, он выдохнул и сказал:
– Ну, давай помянем, Илья Васильевич, друзей наших. Знакомых и невинно убиенных!
– поднеся ко рту толстую, словно маленький стеклянный бочонок рюмку, он залпом выпил.
Егоров ничего не ответил и то же выпил. Они сидели за столом прямо в оградке могилки. Огромное городское кладбище было похоже на странный мрачный город. Столбики крестов и памятников, словно щетины гигантской щетки торчали из земли как напоминание, что человек лишь мимолетно на этом свете.
Егоров взял свернутый рулетом холодный блин и закусил.
– А вы, Петр Иванович? Выпейте, помяните друзей моих! Хоть вы их и не знали, но все же!
– обратился к стоящему рядом Моргунову Смирнов.