Последний полет «Жар-птицы»
Шрифт:
— Я? Деньгами?
Репа сделал круглые глаза.
— Да, ты. И станешь уважаемым человеком.
— А откуда у меня деньги-то?
— Понятное дело, откуда. Из общака. Теперь ясно?
— Ну, что-то вроде того.
— А мы что, и правда, церковь будем строить?
— А чем тебя церковь не устраивает? С нее, между прочим, дохода побольше будет, чем с бензоколонки. Знаешь, сколько торговля свечами бабла приносит?
— Не.
— А ты поинтересуйся на досуге. Полезно.
Мысль о собственном свечном заводе Панкратову пришла в голову уже давно. Действительно, он как-то считал, что доход от торговли свечами имеет тысячапроцентную прибыль. Производство одной свечки стоит десять копеек, а продается она за 10 рублей, а то и побольше, и при этом производство практически безотходное. Сколько воска сплавилось, столько же потом опять на переплавку идет. Только нитки для фитилей закупай. И все. Получалось, что этот бизнес был куда доходнее, чем казино, и абсолютно законным и даже поддерживаемым государством. Кстати, потом при влиятельной поддержке отца Николая можно будет покладистого Репу сделать в городе кем угодно, хоть мэром. Так что, игра действительно стоила свеч.
Панкратов улыбнулся собственному каламбуру насчет свечек и взялся за ручку двери машины.
— Ну, ладно, в общем-то, обо всем договорились. Значит, теперь, пока. Если что, я на связи.
Репа удивился.
— Не понял шеф. Вы куда? Это же ваша машина?
Панкратов убрал руку с ручки.
— О, чуть не забыл. Нет, теперь это твоя тачка. Давайте мне ключи от вашей колымаги.
Он протянул руку.
— Ну, давай, давай ключи, совсем обалдел от счастья.
Он забрал ключи от «БМВ» у Виктора, который все это время молчал, и добавил.
— Особо-то губу не раскатывай. Машина тебе для дела нужна. Поедешь сейчас на ней к узбекам и заставишь их утихомириться. Нужно, чтобы весь этот бардак, что был ночью, как можно быстрее забылся. Понял?
— Понял, — кивнул головой Репа.
— Ну, тогда действуй. По порядку. Сначала — узбеки, потом — церковь, ну а напоследок можешь с Коловым еще раз встретиться и обстановку узнать. Пусть колется.
С этими словами Панкратов вышел из своей бывшей шикарной машины и, нисколько не смущаясь, сел за руль старенькой побитой «БМВ». Он не волновался, что из-за этого может пострадать его престиж или статус. Он сам был статусом. А вот парню его бронированная машина реально могла бы пригодиться. Узбеки — это далеко не подарок! Если что, и пистолет Колова не поможет.
Глава 11
Городская больница. Палата интенсивной терапии. Через семь часов после последнего полета «Жар-птицы». Мария Руденко
После обеда в больнице начался «тихий час» и все хождения посетителей по палатам и коридорам закончились. Мария устало посмотрела на дверь и на Андрея, который сменил ушедшую домой Екатерину. Мария полулежала-полусидела на своей постели, Андрей сидел рядом с ней на стуле и держал ее за руку. Палата была шестиместная, но все соседние койки были пустыми. Больные, которые на них лежали, еще утром были переведены в другие палаты.
— Ну, как ты? — спросила Мария Андрея. — Я понимаю, что причинила тебе столько боли, но поверь, тогда я просто не знала всей правды.
— А сейчас?
— Сейчас я понимаю, что тебя оклеветали в моих глазах.
Андрей усмехнулся.
— Самое удивительное, я до сих пор не знаю, как меня оклеветали, зачем и кто?
Мария посмотрела в окно.
— Теперь это уже и не важно. Важно только то, что я действительно для тебя много значу, что ты меня любишь, и что у нас будет ребенок.
Мария немного помолчала, а потом добавила:
— Мальчик. Рост пятьдесят восемь сантиметров, вес три с половиной килограмма.
— Мы назовем его…
— Владимир, — перебил ее Андрей.
Мария посмотрел на Андрея и улыбнулась.
— Да. Пусть будет Владимир, владеющий миром.
— Скажи, — перебил ее Андрей, — а это правда, что люди про тебя говорят?
— Что?
— Что ты видишь всех насквозь.
— Нет, не вижу. Я просто знаю. Знаю все, что будет наперед.
— Значит, ты и имя нашего ребенка знала наперед?
Мария хитро посмотрела на Андрея.
— Нет, имя ему придумал ты. Этого я не знала.
— Ну-ну, — протянул Андрей, и добавил: — Но я почему-то не верю тебе.
— И зря, — произнесла Мария, — просто я хотела, чтобы ты назвал такое имя. И ты его назвал.
Андрей недоверчиво закачал головой.
— Но почему ты? Почему у тебя…
Он запнулся, так как не мог подобрать слова.
— Почему у меня открылся такой дар? — проговорила за него вопрос Мария.
— Да.
— Я не знаю. Случилось что-то ужасное, но я не знаю, что. Может быть, это как-то связано с тем, чем я занимаюсь. Не знаю…
В этот момент в дверь постучали. Андрей вздрогнул и встал со стула, чтобы остановить и не пустить непрошенных гостей в палату, но Мария его остановила.
— Не спеши, Андрюша, это пришли люди, которые как раз и ответят на твой вопрос.
В палату вошли Рауф Регулаев, отец Рината, и его дядя Фаради.
Екатерина Иванова вышла из палаты Марии и направилась к лифту. В голове ее была полная каша от навалившихся неожиданно на нее впечатлений и событий. Из головы никак не выходили слова подруги. Об отце. О Ринате. Обо всем.
Она была настолько поглощена своими мыслями, что просто не заметила, как неожиданно перед ней появился человек. «Сантехник, наверное», — подумала Екатерина, поскольку мужчина был одет в синий комбинезон, а в одной руке он держал ящик с инструментами. Он прошел мимо нее, лишь мельком кинув на нее взгляд.
Однако, вместо привычного мужского взгляда с легким налетом флирта, она прочитала в глазах мужчины что-то другое. Что-то похожее на отеческую любовь и заботу. И у нее возникла мысль, что она уже где-то видела этот взгляд.
Но где? Екатерина обернулась и увидела, что мужчина имеет достаточно крепкую фигуру. Мужчина вошел в дверь, за которой начиналась лестница на другой этаж, а Екатерина остановилась перед дверями лифта, нажала кнопку вызова, продолжая размышлять о встретившемся ей мужчине. Да, точно. Она видела уже где-то этот взгляд. У нее мелькнула мысль, что она его знает.
Эти глаза. Эта фигура. Где? На похоронах отца? О, боже — это же ведь дядя Вадим! Не может быть! Он же умер. Погиб.
«Я знаю, что Чертков жив и скоро появится, — вспомнила Екатерина слова Марии. — Не может быть!»