Последний полет «Жар-птицы»
Шрифт:
— Это твоя? — на всякий случай спросил Анатолий Евгеньевич и показал газету охраннику. Тот покачал головой.
— Нет. Это с прошлой смены, скорее всего, оставили.
— Понятно.
Руденко закрыл дверь, скомкал газету, кинул ее в мусорную корзину, затем взялся за пульт телевизора и лег на кровать. Начал щелкать пультом по всем каналам. По телевизору не было ничего интересного. Какие-то спокойные семейные мелодрамы, ток-шоу. Никаких новостей. Можно было даже не смотреть, а просто слушать. Он прикрыл глаза и под мерно льющиеся с экрана телевизора разговоры быстро провалился в состояние полудремы.
Совсем уснуть он не мог, потому что в голове постоянно вертелась какая-то мешанина из обрывков фраз, образов, мыслей.
«Дочь! Его доча! Что он с ней сделал? А с внуком? С Николаем? Он не видел его уже, наверное, полгода? Или год? С того момента, как родители Бориса забрали его к себе на дачу. Все посчитали, что ему там будет хорошо. А его самого спросили об этом? Где ему хорошо? С бабкой и дедом на даче или с матерью дома в квартире?
Ну, ладно он. А почему Мария не хочет его видеть? Своего сына. Или она видит его, но он просто не знает об этом?
Это все ради науки! Такие жертвы ради науки! И он, и Мария это понимали! Они знали, на что они шли. А вот поймет ли их Сергий? Но теперь все должно быть по-другому. Они же достигли своей цели. Они создали «Жар-птицу». И что дальше? Получается, что их сверхмощная машина никому не нужна. Она всем только мешает. Сколько людей пострадало из-за нее! Виктор. Вадим. А сколько еще пострадает?»…
В эту минуту Руденко вдруг услышал, как дверь палаты приоткрылась, и в проеме двери появилась голова охранника.
— Только тихо, — прошептал он кому-то за своей спиной. — Он спит. Не разбудите его.
— Не волнуйтесь, я только проверю, не текут ли краны! — услышал Руденко голос человека, стоящего за спиной охранника. — Прямо при вас! Быстро.
Охранник впустил к нему в палату сантехника, догадался Руденко. Сквозь прикрытые ресницы академик увидел, как в комнату вошел мужчина. Он не мог видеть его лица, положение головы не позволяло, а повернуть ее и посмотреть на вошедшего он почему-то постеснялся. Но контуры тела и звуки голоса вдруг резко напомнили ему одного человека. Одного очень близкого человека.
Руденко напрягся. Его тело буквально одеревенело. Не может быть!
Мужчина прошел в ванную комнату, и вскоре оттуда раздались металлические звуки, как будто что-то меняли в системе канализации. «И, тем не менее, кого-то он мне напоминает».
Из ванной комнаты доносились лишь звуки ремонта. Руденко открыл глаза и повернул голову. Охранник стоял в проеме двери и наблюдал за работой сантехника. Увидев, что Руденко открыл глаза, он с извинением пожал плечами.
— Извините, Анатолий Евгеньевич, что помешали. Но он…, — охранник кивнул в сторону ванной комнаты, — настоял. Сказал, что краны надо срочно проверить.
— Ничего страшного, — ответил Руденко, — если можно, закрой дверь с той стороны. Сквозняк.
Охранник засмущался.
— Да-да, конечно. Извините.
Охранник сделал шаг назад и закрыл за собой дверь. Руденко поднялся с постели и, сам не понимая почему, на цыпочках, стараясь издавать как можно меньше шума, пошел к ванной. Заглянув в открытую дверь, он увидел мужчину, сидящего к нему спиной. Мужчина был одет в синий рабочий комбинезон. Рядом с ним стоял раскрытый чемоданчик с инструментами.
Мужчина сосредоточенно работал разводным ключом под раковиной. Академик заворожено наблюдал за его работой. Прошло минуты две, прежде чем сантехник произнес:
— И долго ты будешь мне дышать в затылок?
Руденко вздрогнул и еле слышно произнес:
— Вадим, ты?
Сантехник посмотрел на академика через плечо и подмигнул ему.
— А что таким загробным голосом? Ну да, я… Правда, немного видоизмененный.
Вадим Чертков поднялся и повернулся к Руденко.
— Не ожидал?
Руденко смотрел на Черткова и разводил руками.
— Ну! А! Как?
Он не мог закончить ни одного предложения. Наконец, он нашелся.
— А что у тебя с лицом? Вроде ты — и совсем не ты.
Чертков вытер руки о полотенце и вышел из ванной.
— Чудеса медицины. Это все ерунда. Ты прочитал мою записку?
— Какую записку? — удивился Руденко.
— Я так и думал.
Чертков покачал головой. Он достал из мусорного ведра старую газету. Взял ее в руки и показал ее Руденко на свет.
— Неужели не помнишь, как мы в детстве секретные послания друг другу передавали?
На газете стали заметны небольшие отверстия, явно сделанные иголкой.
— Тайное письмо. Не может быть! — воскликнул Руденко.
— Ну, почему же не может? Вполне может. Если бы ты был не такой рассеянный, то давно обратил бы на точки внимание. И прочитал бы мое письмо.
Руденко взял из рук Черткова газету и провел по листу ладонью. И действительно, над некоторыми буквами газеты были проколоты микроскопические дырочки, и эти буквы складывались в слова, а потом в предложения.
Руденко вспомнил, что именно так в детстве, когда они втроем играли в индейцев, они передавали друг другу сообщения. Правда, это было так давно! И газета тогда была другая. «Пионерская правда».
На глазах Руденко навернулись слезы.
— Вадим, ты живой!
— Живой, живой. По крайней мере, живее тебя.
Он вернулся в ванную комнату и начал собирать свой чемоданчик.
— Ну, ладно, мне надо идти. Охранник не должен ничего заметить. Когда письмо прочитаешь, то все поймешь.