Последний проблеск света
Шрифт:
Я выпаливаю то, что меньше всего имеет значение.
— Ты получил пулю в плечо, а не в грудь. Она почти не нанесла урона.
— Болит просто адски.
— Не сомневаюсь. Но я не спала.
— Ладно.
Мне хочется расплакаться, но я стараюсь держать себя в руках и улыбаться.
— Мне пришлось дать отдых глазам, потому что ты целую вечность не приходил в себя.
— Ну прости, что я такой медленный.
— Все хорошо. Я тебя прощаю.
С минуту мы смотрим друг на друга. Хватка его пальцев
Наконец, он сухо бормочет:
— Я же сказал тебе бежать.
— Я знаю, что ты мне сказал. Но ты же не думаешь, что я автоматически буду делать все, что ты мне говоришь, нет?
Он фыркает.
— Ты никогда так не делала.
— Я не хотела бежать.
— Видимо, нет.
— Если бы я побежала, тебя бы сейчас не было в живых, — предложение начато легким тоном, но тембр меняется, когда я осознаю правдивость своих слов.
Как я была близка к тому, чтобы потерять его.
Как это разбило бы мое сердце.
— Думаешь, я этого не знаю? — его лицо на мгновение искажается. — Никогда этого не забуду. Никогда в жизни. То, как ты разворачиваешься и расправляешься с двумя мужиками как маленькая воительница.
Я с трудом сглатываю.
— Ты уже подстрелил двоих. Это единственная причина, по которой я справилась. И я думаю, они были пьяными или типа того.
— Были. Ужасно целились. Иначе они бы нафаршировали меня пулями. Но все равно… Ты спасла мою жизнь. Спасибо.
— Всегда пожалуйста, — я сжимаю его ладонь. Мне очень хочется его обнять, но в его нынешнем состоянии это невозможно. Приходится довольствоваться его рукой. — Ты спасал мою жизнь каждый день с тех пор, как я застала тебя за попытками украсть мой мотоцикл.
— Да не крал я его.
Я хихикаю.
— Как скажешь.
Его дыхание медленное и ровное, но он до сих пор болезненно бледный. Его лицо влажное от пота и периодически искажается от боли.
Его глаза не отрываются от моего лица, и выражение в них заставляет мое сердце сжиматься.
— Пес в порядке? — спрашивает Трэвис минуту спустя. — Он тоже очень хорошо справился. Где он?
— С ним все хорошо. Один из парней, видимо, пнул его, но у него лишь немного синяков. Он за дверью, уткнулся носом в щелку. Его не пускают сюда.
— Почему нет?
— Беспокоятся из-за микробов. Инфекция и все такое. Я им говорила, что он очень хороший пес и не станет прыгать на кровать или лизать твои раны, но они не хотят рисковать.
Трэвис хмурится, явно недовольный этим фактом, как и я.
— Они меня-то еле пустили, — добавляю я.
— В смысле?
— В прямом, они не пускали меня в комнату, пока лечили тебя. Они впустили меня только тогда, когда ты начал звать меня в бреду.
— Я такого не делал.
— Делал. Я тебя слышала. Видимо, это убедило их, что тебе будет лучше в моем присутствии.
— Кто все эти люди, указывающие нам, что делать?
Я пожимаю плечами.
— Да все. Доктор и эта женщина по имени Патти, которая была медсестрой, а теперь решила, что она всем начальник. Бобби Фрейзер заглядывает время от времени, чтобы проконтролировать процесс. И даже Мак приходит и говорит мне, что делать. Все эти приказы начинают раздражать.
— И не говори. Это меня тут подстрелили. Если я хочу, чтобы ты и пес были со мной, то я должен иметь возможность быть с вами, — Трэвис кажется весьма капризным, и это заставляет меня улыбнуться. — Мне не надо, чтобы все на свете нам указывали.
— Ну, они же правда помогли. Остановили кровотечение, достали пулю и заштопали тебя, тем самым наверняка спасли тебе жизнь.
Он хмыкает.
— Так что, думаю, мы не должны жаловаться.
Я слышу снаружи голоса и жду, не зайдет ли кто. Но никто не приходит, и голоса постепенно стихают.
Однако это напоминает мне кое о чем.
Я позволяю ладони Трэвиса выскользнуть из моей руки и выпрямляюсь.
— О. Ты хочешь, чтобы я позвала Шэрил? Или… или кого-то еще?
Трэвис моргает и хмурится.
— Что? Зачем?
— Я просто подумала… подумала, что ты захочешь ее увидеть.
— Почему? Она же не пострадала или типа того, нет?
— Нет. Она в порядке. Беспокоилась о тебе. Я просто подумала…
Он все еще хмурится, будто не может понять, что я пытаюсь сказать.
— Я могу поговорить с ней попозже. Мне сейчас не хочется иметь дело с большой толпой.
— Ладно. Ты хочешь, чтобы я… ушла?
Он издает звук ворчливого возмущения.
— Нет! Ну то есть, если ты сама не хочешь. Может, тебе надо отдохнуть или типа того.
— Мне не надо отдохнуть.
— Вообще-то надо. Ты выглядишь вроде как усталой, — он пытается подвинуться на кровати и шипит от боли. — Почему бы тебе не прилечь рядом со мной?
Мне очень нравится эта идея, поскольку моя спина болит после долгого сидения на стуле, но я беспокоюсь, что наврежу Трэвису.
— Лучше не надо. Они рассердятся, если подумают, что я заставила тебя шевелиться. Ты должен лежать смирно.
— Мне плевать, что я там должен, — он отодвигается на одну сторону кровати, оставляя рядом с собой пустое место. — Я же сказал тебе. Мне не нравится, когда мной командуют. Ты совсем маленькая. Для тебя тут предостаточно места.
— Не такая уж я и маленькая.
— Маленькая, маленькая, — он одаривает меня моей любимой улыбкой — той, что мягкая и нежная.
Я никак не могу противиться. Я аккуратно забираюсь на постель, поворачиваясь на бок лицом к нему, но оставаясь на краю, чтобы не вторгаться в его пространство.