Последний проблеск света
Шрифт:
— Не уверен. Наверное, начало августа.
— Тогда мне двадцать один год.
— И в чем проблема? Ты взрослый человек. Он взрослый человек. С чего вдруг считать его извращенцем? Как по мне, все просто.
— Это не всегда так работает, Мак.
Уголки губ Мака приподнимаются.
— Не вижу причин усложнять. Но серьезно. Даже если ты не втюрилась в этого парня по уши, хотя бы относись к нему хорошо.
— Я и отношусь к нему хорошо. Просто пытаюсь дать ему немного пространства.
Мак наклоняется, и его
— И сколько же, по-твоему, ему нужно пространства?
Я весело фыркаю — смешок получается совсем немного дрогнувшим, потому что меня до сих пор терзают эмоции из-за Трэвиса — и дружелюбно ударяю его кулаком в руку.
Крепость его бицепса удивляет меня, заставляя моргнуть и уставиться.
— Черт, Мак. У тебя рука как ствол дерева.
Он усмехается и напрягает мышцы с игривой иронией, которая не может не очаровать.
— Можешь восхищаться сколько угодно.
Я собираюсь ответить, но тут лицо Мака меняется. Его взгляд сосредоточен за моим плечом, так что я оборачиваюсь.
Трэвис стоит там с серьезным лицом. Когда я встречаюсь с ним глазами, он тихо говорит:
— Думаю, они готовы отправляться. Ты со мной поедешь?
Я застываю, захваченная врасплох тревогой и нерешительностью.
Практически все во мне хочет поехать с Трэвисом. Где еще мне есть место?
Но я же сегодня должна быть сильной. Я не должна быть приставучей. Я не заставлю остальной мир верить, будто мы с Трэвисом пара.
Мы не пара.
— О, — говорю я наконец, выдавливая улыбку вопреки своим чувствам. — Я думала, что этим утром могу побыть с Анной, если ты не против.
— Конечно, — Трэвис переводит взгляд с меня на Мака. Затем отрывисто кивает, поворачивает и шагает к джипу, пока пес радостно семенит следом.
— Черт, женщина, — говорит Мак. — Вот это было реально холодно, — последнее слово он чрезмерно растягивает.
Я снова слегка толкаю его.
— Ничего не холодно. Ты понятия не имеешь, что происходит.
— Наверное, не имею. Но я кое-чему научился с тех пор, как мир развалился на куски. И вот один такой урок: Если любишь кого-то, лучше держаться за них изо всех сил.
Я прерывисто втягиваю воздух и выдыхаю, пытаясь избавиться от прилива новых эмоций.
Мне больше всего хочется держаться за Трэвиса — так крепко, как он мне позволит.
Но мне это не разрешено, если только он не хочет тоже держаться за меня.
***
День проходит так же, как и утро. Странно, раздражающе, досадливо медленно. Большую часть утра я провожу с Анной. Мы едем в пикапе с Маком и рассказываем друг другу о своих жизнях в последнее время.
Я стараюсь не оглядываться постоянно в поисках Трэвиса, чтобы узнать, что он делает и с кем. Я считаю, что мне лучше не знать.
Примерно
Но это доказывает то, что я не хочу оставаться с караваном.
У них даже нет точного места назначения. Они просто пытаются убраться из региона с опасными бандами головорезов, чтобы им было спокойнее.
Я говорю Маку про маленькие городки, которые мы с Трэвисом миновали по дороге и которые пострадали от землетрясений. Их много. И там до сих пор доступно много бензина, еды и припасов. Это хорошее место, где караван может основаться как минимум временно. Мы не видели никаких больших групп за все время, что пробыли там.
Мак кажется заинтересованным и хочет поговорить с другими — кто бы там ни принимал решения за группу.
Мне это тоже не нравится. То есть, то, что если я останусь с ними, у меня не будет права голоса в том, куда я иду и что со мной будет.
Люди устраиваются в номерах отеля, но мне не хочется торчать внутри остаток дня и ночи, так что я пока не захожу. До заката еще несколько часов, а охранники уже расставлены по периметру.
Когда пес подбегает ко мне со свешенным языком и надеждой в глазах, я нахожу упавшую ветку дерева и отламываю подходящего размера палку.
Я несколько раз бросаю ее псу. Как всегда, сначала он сразу приносит ее обратно. Только потом он решает, что лучше ляжет и будет ее грызть.
Я знаю, что вокруг кишат люди, но впервые за два дня я чувствую себя в одиночестве и наслаждаюсь этим.
— Привет.
Кроткий голос удивляет меня, поскольку я думала, что одна. Я поворачиваюсь и вижу, что Трэвис стоит в паре метров от меня, сунув руки в карманы джинсов.
— Привет, — говорю я.
— Хочешь прогуляться? — его глаза смотрят серьезно. Лишь слегка неуверенно. — Может, мы могли бы поговорить.
Мое сердце подскакивает к горлу. Он хочет поговорить. Он знает о моих чувствах. Он наконец-то мягко отпустит меня.
Я не хочу затевать этот разговор. Я меньше всего на свете хочу этого. Но я не нахожу в себе сил отказать Трэвису, когда он просит вот так.
— Хорошо.
— Слышал в лесу пару голубых соек, — говорит он все еще без тени улыбки на лице. — Может, нам удастся их найти.
— Звучит здорово. Я целую вечность не видела голубых соек.
Мы бок о бок идем в лес, и пес следует за нами по пятам, все еще неся в пасти палку.