Последний проект
Шрифт:
До сих пор наши семейные разногласия ограничивались дискуссиями о сломанной посудомоечной машине, или чем-то иным в этом роде. Я не знал, сможет ли Лайза справиться со своими чувствами после трагической гибели любимого отца, и был исполнен решимости сделать всё, чтобы помочь ей в этом. В то же время я не мог не понимать неадекватности своих усилий степени её страданий.
Кто-то позвонил в дверь. Это оказался еще один репортер. Я сказал ему, что мне нечего сказать, а Лайза слишком подавлена, чтобы с кем-нибудь беседовать. Эти слова я говорил и всем остальным, более ранним визитерам. Сообщение об убийстве Фрэнка
Мне предстояло множество дел. Похороны Фрэнка намечались на следующий день. Мать и брат Лайзы прилетали из Калифорнии и намеревались поселиться в пансионате неподалеку от нашего дома.
Мы встретили их в аэропорту, добравшись туда на принадлежащей Лайзе «Хонде». Обнаружить их в толпе не составляло никакой трудности. Брат Лайзы был высоким, тощим парнем. Его темные волосы были острижены так коротко, что больше походили на щетину. Их мамаша Энн внимательно следила за своей внешностью, посвящая массу времени портным и парикмахерам. Несмотря на свой далеко не юный возраст, черноволосая дама все ещё была потрясающе красива. Вся троица родственников заключила друг друга в объятия. По щекам Лайзы и Энн катились слезы, а голова Эдди возвышалась над женщинами на добрый фут. Его глаза тоже влажно поблескивали.
Я топтался несколько в стороне.
Когда семейная группа распалась, мать Лайзы заключила в объятия меня. После того, как дама меня отпустила, я протянул руку Эдди, но тот, прежде чем обменяться рукопожатием, одарил меня ледяным взглядом. Мы направились к машине, и Лайза весь путь проделала под руку с братом.
Оказавшись дома, я приготовил им на ужин лазанью. До того, как приступить к еде, мы вчетвером опустошили бутылку красного вина и, садясь за стол, я откупорил еще одну.
— Не понимаю, как вы вдвоем можете ютиться в такой крошечной квартирке, — оглядевшись по сторонам, сказала Энн. — У вас так много вещей. И как только вы ухитряетесь держать их в порядке?
Я, естественно, ответил, что это нам не удается.
— Мама, ты же знаешь, что мы не можем позволить себе здесь более просторное жилье, — сказала Лайза. — Все наши пожитки нашли свое место. Жаль только, что у нас нет места для тебя и Эдди.
— Пусть это тебя не тревожит, — успокоила дочь Энн. — Нас прекрасно устроит пансионат с завтраком.
— Во всяком случае, это гораздо приятнее, чем ломать ребра на твоем полу, — с обращенной к сестре теплой улыбкой добавил Эдди.
Все положили себе на тарелки лазанью.
— Не имею представления, — начала Энн, обращаясь к волнующей нас теме, — с какой стати кто-то решил убить Фрэнка. Насколько я знаю, у него никогда не было врагов. Он был таким милым человеком. Всегда.
Почему же ты в таком случае с ним развелась? — подумал я, но вслух ничего не сказал. Отношение Энн к Фрэнку коренным образом отличалось от отношения моей матери к отцу. Можно сказать, что эти женщины стояли на противоположных полюсах. Мама весьма с большой неохотой появилась на его похоронах, всем своим видом демонстрируя полное равнодушие к уходу из жизни своего бывшего супруга. Здесь же сохранялись какие-то
— Скажи, а на работе его любили? — спросила она, обращаясь ко мне.
— О, да, — ответил я. — Мы все его очень любили. И очень уважали.
Все, кроме Арта, подумал я, но оставил эту мысль при себе.
— Есть ли у копов кто-нибудь на подозрении? — поинтересовался Эдди.
— Не думаю, — ответил я.
— Больше всего они подозревают Саймона, — сказала Лайза, и я обжег её взглядом. — Чему ты удивляешься? — продолжала она. — Это же очевидно, если судить по тем вопросам, которые задавал тебе сержант Махони.
Эдди не сводил с нас глаз. Он был на два года старше сестры и пару лет назад бросил учебу в медицинском институте. Сейчас, насколько я знал, он являлся аспирантом Калифорнийского университета в Сан-Франциско и специализировался по социальным проблемам. Лайза восхищалась братом, решившим посвятить свою жизнь служению неимущим, а я всеми силами пытался прогнать нехорошие мысли о так называемых «вечных студентах». Мы с ним никогда не были дружны. Эдди всегда был со мной вежлив, но в то же время относился с подозрением — вначале как к близкому приятелю младшей сестренки, а затем как к её мужу. Для титулованного англичанина, работающего в расположенной на северо-восточном побережье фирме, я казался ему излишне раскованным. После того, как родители развелись, Эдди принял на себя роль главы семьи, и с тех пор сестра и мать благоговейно прислушивались к каждому его слову. Думаю, ему очень не нравилось то, что они иногда соглашались и с моим мнением.
Его выводило из себя то, что я познакомился с Лайзой через отца. Это автоматически помещало меня в ту часть семьи, которая, как ему казалось, была виновата в расколе.
— Разве Саймон не был вместе с тобой? — спросил он.
— В этом-то и вся загвоздка, — покачала головой Лайза. — Когда Саймон разговаривал с папой, я работала в лаборатории. Получается, что он был последним, кто видел папу живым.
— Неужели? — внимательно глядя на меня, спросил Эдди.
— Почему ты так на него нехорошо смотришь? — сказала Лайза, беря меня за руку. До неё, наконец, дошло, какую ошибку она совершила, подняв этот вопрос. — Саймон не имеет никакого отношения к убийству.
— Ну, конечно, не имеет, — ответил Эдди, посылая младшей сестре снисходительную и в то же время ласковую улыбку.
Она улыбнулась в ответ, радуясь, что это недоразумение так легко уладилось. Но судя по тому взгляду, которым одарил меня Эдди, дело, видимо, обстояло не так просто.
— Уверена, что полиция схватит преступников, — продолжала Лайза.
— Надеюсь, что так и будет, — сказал Эдди. — Никогда не думал, что когда-нибудь произнесу подобные слова, но этот тип заслуживает электрического стула. Ведь в Массачусетсе, кажется, вернули смертную казнь, не так ли?
Вопрос был явно обращен ко мне.
— Боюсь, что нет, — ответил я.
— Вот как? А мне казалось, что я об этом где-то читал.
Лайза сосредоточилась на лазанье. Энн восторженно взирала на своего сына. Я же почувствовал некоторое раздражение. Лайза прекрасно знала, что смертной казни в нашем штате не было, но противоречить старшему брату не стала. Все заявления Эдди — а их было множество — воспринимались матерью и сестрой безоговорочно. Он был неглуп и часто высказывал дельные соображения, но иногда парень порол сущую чушь.