Последний пророк
Шрифт:
Служанка привела ее в гостиную, которая могла бы вполне сойти за аристократический салон Нью-Йорка с парчовыми драпировками, бархатной обивкой и персидскими коврами. Ожидая Фарадея, Элизабет невероятно волновалась.
— Могу я вам помочь, мисс Делафилд?
Она резко обернулась и увидела в дверном проходе какую-то женщину. Судя по ее платью, она не была ни служанкой, ни экономкой, и тут Элизабет вспомнила — Фарадей говорил ей, что за его детьми следила гувернантка.
— Я здесь, чтобы встретиться с доктором Хайтауэр, — сказала Элизабет. — Он ждет меня через несколько
— Моего мужа сейчас нет дома, — сказала женщина и двинулась к ней навстречу, протянув руку для пожатия, а Элизабет, широко раскрыв глаза, смотрела на нее. — Меня зовут миссис Хайтауэр.
Элизабет сначала посмотрела на протянутую руку, а потом снова на улыбающееся лицо.
— Миссис Хайтауэр?!
Предложенная для рукопожатия рука опустилась.
— Вы сказали, что мой муж ждет вас?
— Я прошу прощения. Вы сказали, миссис Хайтауэр?
Беттина благосклонно улыбнулась и повторила:
— Да, доктор Хайтауэр — мой муж.
Элизабет по-прежнему пристально смотрела на женщину. Потом Элизабет обвела взглядом со вкусом меблированную гостиную, которая резко отличалась от испанского стиля дома, и попыталась найти что-нибудь, что прояснило бы неразбериху. Это было поместье «Каса-Эсмеральда» на Палм-стрит, по словам Фарадея, его дом. Но кто же тогда была эта женщина, которая называлась его женой?
— Я не понимаю, — начала она говорить, потеряв на время дар речи.
Беттина нахмурила брови, а потом ее лицо прояснилось.
— О, дорогая, — сказала она тихим голосом, — значит, это снова произошло.
«Это?!» — подумала Элизабет. И тут до нее начало что-то доходить, и это было темное, холодное и невыносимое подозрение, спрятанное в глубине ее сознания. «Нет, — думала она, отгоняя подозрения от себя прочь, — это ужасная ошибка!» Другая «Каса-Эсмеральда». Другой Фарадей Хайтауэр.
— Пожалуйста, мисс Делафилд, присаживайтесь. Я могу объяснить, — сказала Беттина тоном, полным сожаления и участия.
Застывшая Элизабет опустилась на бархатный диванчик, украшенный позолотой, и в недоумении начала слушать хозяйку, которая рассказывала о неблагоразумных поступках Фарадея.
— Боюсь, мисс Делафилд, что вы не первая, кто не совсем правильно истолковал намерения моего мужа. Я давно научилась справляться с подобными недоразумениями, потому что я люблю своего мужа и нашу дочь.
Когда хозяйка закончила говорить и где-то в глубине дома пробили часы, Элизабет растерялась. Подыскав, наконец, нужные слова, она произнесла:
— Простите меня, но я все еще нахожусь в некотором замешательстве. Мы познакомились с Фарадеем в пустыне возле Барстоу, где я со своей научной группой исследовала и документировала местную наскальную живопись. Доктор Хайтауэр спас жизнь одному члену нашей группы. Я предложила ему остаться у нас на некоторое время.
Беттина слушала молча, скрестив на коленях руки.
— Он сказал мне, — продолжила Элизабет, чувствуя понимающий взгляд на себе и пытаясь уловить в нем что-то еще — может быть, жалость? — Фарадей сказал мне, что он вдовец. Его жена умерла во время родов.
— Да, это была моя сестра,
Абигейл! Именно это имя упоминал Фарадей. Значит, эта часть повествования — правда.
— А потом вы и он… поженились? — спросила Элизабет.
— Чтобы у моей племянницы, Морганы, была настоящая семья.
Элизабет закрыла глаза. Не может быть, чтобы это была правда! Во рту все пересохло, пульс учащенно бился. Элизабет вспомнила, как несколько недель назад она спросила Фарадея, кто заботится о Моргане и он ответил: «За ней следит умелая и надежная женщина». Теперь его голос эхом отдавался в ее голове. Не совсем ложь? Но и не совсем правда?
Элизабет откашлялась:
— Миссис Хайтауэр, ваш муж пригласил меня сюда. Он сказал, что я могу оставаться здесь в качестве гостя столько, сколько я пожелаю. Разве он не… — Она попыталась справиться с дыханием. — Разве он не сказал вам?
— Я сожалею, но он даже словом не обмолвился.
— Тогда почему он…
В этот момент в гостиную вошла служанка и поставила на столик изящный серебряный сервиз, обратившись к своей хозяйке «миссис Хайтауэр», а затем быстро удалилась.
— Мисс Делафилд, — сказала Беттина, и Элизабет увидела, как затряслись руки этой женщины, когда она потянулась к заварочному чайнику. — Мы с дочерью планировали отправиться на пару недель в Лос-Анджелес навестить родственников. Полагаю, Фарадей думал, что… — Щеки Беттины зарделись. — Полагаю, он планировал развлечься с вами, пока нас не будет дома.
Элизабет почувствовала приступ тошноты. Определенно эта женщина говорила о каком-то другом мужчине! Элизабет уже готова была допустить возможность путаницы с похожими людьми и с названием дома доктора Хайтауэра, как вдруг в гостиную вбежала безупречно одетая маленькая девочка с развевающимися каштановыми локонами. Элизабет пристально посмотрела на шестилетнюю малышку. Именно ее образ был запечатлен на фотографии, которую Фарадей возил с собой. Это была его дочь Моргана.
Когда девочка назвала мамой женщину, утверждавшую, что она жена Фарадея, и когда она увидела обручальное кольцо на ее пальце, засверкавшее в солнечном свете, который струился из окна, Элизабет почувствовала какое-то оцепенение. Она не могла поверить, что Фарадей мог так обманывать ее, что он мог совершить прелюбодеяние. И все же перед ней сидело доказательство этого, а она как ученый никогда не пренебрегала доказательствами.
Ей пришло в голову, что, возможно, эта женщина лгала, но ведь рядом была маленькая девочка, которая звала ее мамой, да и служанка обращалась к ней «миссис Хайтауэр». Наверняка Фарадей заметил бы такой обман. Даже если бы его намеренно сбили с толку.
На Смит-Пике он казался таким простодушным, таким настоящим в проявлении нежности к ней. Элизабет раньше встречала женатых мужчин, которые обманывали ее, но Фарадей не был похож на них.
И он просил ее выйти за него замуж!
Она посмотрела через сводчатое окно, которое выходило на залитое солнцем патио с ярко-сиреневыми и темно-оранжевыми бугенвиллиями. Все вокруг было таким красивым и настоящим и все же походило на какой-то ночной кошмар.