Последний рейд: Последний рейд. Кровь за кровь

Трофимов Ерофей

– Может, мне стоит подарить вам свою фотографию, чтобы удары были более точными? – улыбнулся Генри, шагнув в зал.

Ойкнув от неожиданности, девушка резко развернулась и, удивлённо посмотрев на Генри, залилась краской.

– Это вам, – улыбнулся Генри, протягивая девушке коробку с цветами. Точнее, он попытался улыбнуться, чувствуя себя так, словно стоял перед расстрельным взводом.

Небрежно сорвав с коробки обёртку, Натали откинула крышку и, взглянув на букет, растерянно перевела взгляд на Генри.

–

Мне сказали, что это самый лучший букет, – пробормотал Генри, испугавшись, что она сейчас швырнёт коробку ему в голову. – Вам не нравится?

– Дело не в этом, – качнула она головой, – просто я не знаю, как это понять. Вы то не замечаете меня, проходя как мимо пустого места, то вдруг приносите цветы. Я запуталась.

– Честно говоря, я и сам запутался, – неожиданно для себя признался Генри. – Я давно уже вас заметил, ещё в самый первый раз. Но я всегда думал, что не подхожу вам.

– И что же вдруг изменилось? – пожала она плечами.

– Многое, – ответил Генри, не зная, как быть дальше.

Аккуратно отложив коробку в сторону, Натали подошла вплотную к нему и, ухватив за отвороты френча, принялась трясти, проговаривая каждое слово.

– Слушай меня внимательно, ты, меднолобый, упрямый армейский дуболом. Или ты на мне женишься, или я тебя собственными руками пристрелю, чтобы никому не достался.

– Маленькая ревнивица, – тихо прошептал Генри, сжимая её в объятиях.

Кровь за кровь

– Папа! Папа! Я попал в нее! – раздался звонкий детский голос.

– И я! И я тоже попала! – вторил ему голосок чуть повыше, но от этого не менее звонкий.

– Попали, вы оба попали в нее, – весело рассмеялся Генри, подхватив детей на руки и стремительно закружившись по пляжному песку.

Ответом на это действие стал радостный детский визг. Детвора обожала, когда он начинал устраивать им такую карусель. Усевшись на широких ладонях отца, они вцеплялись ручонками в его предплечья и, визжа от восторга, просили: «Папа, сильнее! Еще быстрее!»

Генри обожал такие моменты, когда мог послать подальше все дела и вот так, беззаботно поиграть на пляже с детьми. Нередко к их шкодливой компании присоединялись еще несколько малышей, и тогда на белом песке лагуны начиналось нечто невообразимое.

У взрослых, с улыбкой наблюдавших за этой неудержимой ватагой, создавалось стойкое убеждение, что на пляже не пятеро, а как минимум пятьдесят детей. С такой скоростью и гомоном они носились по пляжу.

Частенько такие игры заканчивались ссадинами и разбитыми коленками, но, даже несмотря на рев и жжение от антисептиков, дети продолжали терроризировать Генри, требуя продолжения игры. Их не могло остановить даже справедливое негодование разгневанных мамаш, яростными воплями пытавшихся навести хоть какое-то подобие порядка на пляже.

На

все их требования прекратить подобные игры Генри только отмахивался и весело заявлял, что ребенок, ни разу в жизни не рассадивший коленок, ни лечивший ссадин на локтях и не размазывавший по щекам кровь из расквашенного носа, был просто лишен нормального детства.

Только Натали, глядя на их развлечения, умудрялась не хвататься за сердце и не лететь сломя голову к своим отпрыскам, случись им упасть или предъявить ей вечером свежую царапину. Больше того, она и сама с удовольствием включалась в эти игры и носилась с детворой по пляжу.

Вот и в этот раз Генри не нашел ничего лучше, чем установить на пляже мишень и начать обучать собственных детей правилам стрельбы из легкого лучевика – оружия, разрешенного к ношению простым гражданам лиги. Этот легкий лазерный пистолет был облегченной модификацией пистолета, принятого на вооружение в армии лиги. Более слабый луч и энергетическая батарея малой мощности не позволяла нанести противнику серьезные повреждения. Хотя боль от ожога заставляла даже очень сильных людей спасаться бегством.

Лениво наблюдавший за этим безобразием Дик с довольной усмешкой повернулся к стоявшей рядом дочери и спросил:

– Не хочешь пострелять с ними?

– Я, по-твоему, совсем безрукая, с малышней упражняться? – удивленно отозвалась Сенди.

– Не ворчи, – весело отмахнулся Дик, – он преподает азы правильной стрельбы. Посмотри, ребятки только второй день как оружие в руки взяли, а уже есть хорошие результаты. Так что тебе тоже не мешало бы послушать.

– Но зачем? – непонимающе развела руками девушка.

– А так, – пожал плечами Дик, – чтоб было.

– Что было? – окончательно растерялась Сенди.

– Умение. Навык. Кто знает, что нам эта жизнь может еще преподнести? – задумчиво отозвался Дик.

– Но ведь я умею стрелять! Ты же сам меня учил, – не унималась она.

– Я учил тебя так, на скорую руку, а Генри может научить тому, чего даже я не знаю, – ответил Дик, не сводя глаз с фигуры друга, показывавшего детям правильную стойку.

– Ну, не знаю, – мрачно отозвалась Сенди, поглядывая на пляж, – по-моему, давать оружие в руки детям, которым на двоих нет и десяти лет, просто извращение.

– А, по-моему, он все правильно делает. Ваше поколение растет слишком слабым. Беззубым, – решительно тряхнул головой Дик.

– Это что, очередной приступ паранойи? – ехидно отозвалась Сенди, с улыбкой посмотрев на отца.

– Считай, как хочешь, но стрелять ты у него научишься, – решительно отозвался Дик, разворачиваясь к дочери и засовывая руки глубоко в карманы. Посмотрев в глаза дочери долгим, задумчивым взглядом, Дик тихо добавил: – Неспокойно мне, Ежик. Сам не понимаю, почему.