Последний рубеж
Шрифт:
К счастью, огромный червь вылез на поверхность под углом, оставив крутой спуск, в который я нырнул с Юргеном по пятам. Когда я включил головную фару, стали видны гладкие, округленные стены туннеля, пункт нашего назначения был далеко за покровом тьмы, далеко за пределами луча.
— Они за нами, — передал по воксу Юрген, затем до нас донеслось эхо пары отчетливых взрывов, слышимых даже за ревом двигателей, — уже нет.
— Фраг-гранаты? — спросил я, опознав характерный звук взрыва в закрытом пространстве.
— Ага, у меня была парочка, — подтвердил мой помощник, — кажется, уловка удалась.
— Будем надеяться, что остальное будет таким же легким, — не особо убежденно
Должен признать, что пришедшая в голову идея рискнуть и сунуться в туннель, прокопанный тиранидами, была не самой умной, но это было определенно лучше альтернативы. Даже открытие, что мы теперь остались без вокс-связи с нашими товарищами, не могло затмить тот факт, что мы еще были живы, хотя если рассуждать хладнокровно, шансы что так дальше и пойдет, едва ли были благоприятными. Мое инстинктивное понимание подземных лабиринтов более-менее позволяло ориентироваться по отношению к городу, от которого с каждой проходящей минутой мы отдалялись еще больше, но мало что можно было сделать. Наша дорога, казалось, случайным образом изгибалась и поворачивала, разветвлялась в разных направлениях, и у меня не было представления о том, куда в конечно итоге мы приедем или куда ведут остальные. Все что я мог сделать, так это следовать тем, которые, казалось, ведут наверх, хотя слишком часто мы ощущали, что снова спускаемся, после чего поворачивали на следующей развилке, кажущейся многообещающей.
Моим самым большим страхом, что не удивительно в таких обстоятельствах, было то, что мы наткнемся на еще одного бурильщика, сбежать от которого в столь замкнутом пространстве мы никогда не сможем; но, кажется, нам сопутствовало удача в этом начинании. Хотя мы столкнулись с достаточным количеством гаунтов и воинов, твари большего размера, к моему облегчению, казалось, были полностью отправлены на штурм Примаделвинга. Лазганы на носу достаточно легко уничтожали встречающихся существ, при случае дополненные выстрелом из мелты Юргена, которую он пристроил на руль, и пару раз я был вынужден нанести удар милосердия цепным мечом, поражая самых упорных особей, когда мы проносились мимо. Проносясь по павшим, наши гусеницы давили их в кашу, тряска грозила выкинуть из седла.
— Сколько времени прошло, сэр? — спросил Юрген, и, вспомнив о времени, я взглянул на свой хронограф.
— Слишком много, — кратко ответил я. Оставшееся время продолжало непрерывно утекать, по моим расчетам Форрес и ее обреченный на гибель отряд уже добрались до шаттлов, если хоть один из них вообще выбрался на поверхность.
— До взрыва у нас остается примерно двадцать минут.
Как только я это произнес, глухой рокот заставил скалу вокруг нас задрожать, и я выругался про себя. Должно быть, последний шаттл взлетел и, не желая ждать или довериться таймеру, Кастин отдала приказ о подрыве по воксу. В данных обстоятельствах я едва мог винить ее за это, будь я на ее месте, я бы к этому времени определенно считал нас погибшими. Поднимающийся ветер начал гнать по туннелю, и я врезал и так уже открытым на полную дросселем по ограничителю, отчаянно выжимая еще чуть-чуть скорости из бешено несущегося байка.
— Это заставит их кой о чем задуматься, — со всем удовлетворением отметил Юрген.
— Нас тоже, — сказал я, с легкостью представляя себе опустошение позади нас. Ничем не сдерживаемая магма прорвалась, прожигая себе путь через пещеры к поверхности; но губительный газ и возможно даже поток лавы, точно появится во всех проходах, включая этот. По моим прикидкам через считанные секунды раскаленный добела поток воздуха разорвет нас на части, в процессе развеяв оставшийся
Затем, когда я уже почти оставил всякую надежду, фара вроде бы засветилась ярче, отраженная от синей, прозрачной стены, вместо глухой скалы, в которой мы так долго ехали.
— Лед! — закричал Юрген, высказывая мою мысль, пока мы стремительно неслись вверх, с каждым ударом сердца, рокот позади нас грохотал все сильнее, — мы, должно быть, рядом с поверхностью!
— Будем надеяться, что достаточно близко, — сказал я за секунду до того, как мой байк влетел в стену снега, который полностью закрывал проход. Ослепленный и ошеломленный я изо всех сил цеплялся за руль, каким-то образом сохранив достаточно рассудка, чтобы палить из лазганов. Их приглушенный треск был слышим даже через забивший мои уши снег, хотя помогало ли это чем-нибудь, по правде говоря, я не мог сказать. Мгновением позже я вылетел на свет дня и в объятья знакомого, промораживающего до костей холода, расставаясь по ходу дела с байком, когда мы вместе с ним исполнили далеко не элегантную параболу по воздуху и грохнулись в еще один сугроб. (До меня позже дошло, что это была счастливая случайность, поскольку если бы я налетел на один из ледяных торосов, то пострадал бы значительно сильнее, чем полученные синяки и простуда).
Когда я вскочил на ноги в поисках врага, вылетел Юрген: хотя, должен признать, что он остался в седле, приземлившись с таким ударом, за который подвеска байка не сказала бы спасибо, затем развернулся, чтобы посмотреть что со мной. С другой стороны, я полагаю, что большую часть снега на пути я снес своей головой, так что его выход был значительно легче.
Секундой позже из входа в туннель вылетел шлейф пепла, пыли и горящих углей, снова сбивая меня с ног, испаряя окружающий снег, в лицо ударила волна жара. Для меня было непривычно ощущать тепло на поверхности Нускуам Фундументибус и я все еще ощущал дрожь от мысли о том, насколько мы были близки к тому, чтобы нас изжарило до смерти.
— Похоже, что мы выбрались во время, — сказал Юрген, встав спиной к факелу позади нас, проследив направление его взгляда, я вполне смог понять. В нескольких километрах, кажется, вскипело все небо, огромная колонна дыма и пепла поднималась почти к стратосфере, выравниваясь и расходясь в стороны, словно ударившись о невидимую крышу. Из центра облака послышался глухой рокот, сопровождаемый вспышками молний, и я выплюнул изо рта щедрую порцию пыли. С этого расстояния я не мог разглядеть, но в центре бури, кажется, появилось что-то огромное, секунду пытаясь подняться, после чего снова опустилось, горящее и иссушенное.
— Кажется, у нас получилось, — согласился я, медленно волочась к байку, который в этот раз выглядел уже более чем потрепанным. Тут и там вдалеке из разломов в сети туннелей вздымались еще столбы дыма, и я решил объехать их как можно дальше. Сложно было представит себе, что выжил хотя бы один тиранид в пронесшимся по ним инферно, но мы с Юргеном сбежали, и я слишком хорошо знал, насколько смертельно недооценивать их способность к восстановлению.
— Есть мысли, как далеко до Подльдовска?
Юрген с сомнением покачал головой.
— По крайней мере, день. Может два.
— Тогда нам лучше двигать, — сказал я, проверяя машину на предмет повреждений, после чего сдался и все равно влез в седло. При том, как она выглядела сейчас, я сберегу кучу времени, если буду искать хоть что-то, не кажущееся сломанным. Затем я остановился, заслонил рукой глаза от света и пристально уставился вдаль. Яркая точка, от которой отражался солнечный свет, нарезала круги около столба из пепла, и мое сердце наполнилось внезапной надеждой.