Последний русский

Магомет С. А.

Я увидел ее. Мама была уже довольно далеко, метров сто-сто пятьдесят, спускалась вниз по скверу. Та же неуверенная походка, развевающийся оранжевый платок… И вдруг повернула под другую, нижнюю арку, снова во двор, и исчезла из виду!

Это было похоже на тяжелый сон. Уж лучше бы снова проснуться – в постели у Натальи. Но я не проснулся.

Я испугался, что если брошусь догонять ее через нижнюю арку, пробираясь через бездну густого красно-оранжевого света, то вообще

ее потеряю. Там, в нижней арке, мои ноги увязнут в закате, словно в патоке. Я буду изо всех сил перебирать ими в этой тягучей массе, нисколько при этом не двигаясь быстрее.

Я машинально повернул назад. Кратчайший путь во двор лежал через другую, верхнюю арку. Но тогда я снова нарвусь на бритоголовых сержантов. Они действительно смотрели на меня издали и, усмехаясь, манили, как старого знакомого.

Привстав на цыпочки, мне удалось рассмотреть, как красный жакет и оранжевая косынка промелькнули во дворе за деревьями. Мама прошла мимо соседних подъездов и вошла в наш подъезд.

Это было уже слишком. Я ощущал это кожей, печенкой, сердцем, мозгами, всем: «она вернулась». Теперь я отчаянно надеялся на то, что, наконец, проснусь, но и тут не проснулся…

Девушка Луиза с овчаркой Мартой-Гердой спускалась по лестнице во двор. Как нельзя кстати. Скользнула по мне горячими глазами, узнав, но улыбаться и здороваться не спешила. Облавщики не шутя смотрели на нее такими взглядами, словно каждый из них был готов заложить душу дьяволу, только бы превратиться в ее овчарку и тереться у ее ног. Что ж, я оценил ее тонкий сарказм, и поздоровался первым. Тогда она чуть заметно улыбнулась и благосклонно кивнула, как бы приглашая себя сопровождать.

– Как настроение?

Марта-Герда потыкалась сержантам носом между ног. Как ребенок, которого обижают мальчишки, я пристроился к Луизе и, благодаря этому маневру проскользнул мимо облавщиков и благополучно проследовал до самого подъезда.

Однако у подъезда остановился, поняв, что не могу войти. Даже если бритоголовые сержанты затопчут сапогами. Что если «она» еще дожидается лифта, и я столкнусь с ней там?..

Остановилась и Луиза.

– Ты разве не домой?

– Нет-нет… Я еще немного… воздухом подышу.

– Ждешь кого-нибудь? Хочешь, я с тобой постою?

– Просто мне… нужно подумать об одном деле.

– Ну, как хочешь, – улыбнулась она. – Ты, кстати, как-нибудь заходи на 12-й, – пригласила она. – А могу и я к тебе зайти…

Она опять смотрела прямо в глаза. И все не уходила.

– Конечно, – поспешно кивнул я, отводя взгляд. – Как-нибудь.

– Говорят, у тебя мать умерла?

Я кивнул.

– От чего?

– От рака.

– Понятно… У меня первая собака тоже от рака умерла.

Это резануло ухо. Почему «тоже»? Причем тут собака?

– Прискорбно, – снова кивнул я.

Марта-Герда все норовила пролезть ко мне носом.

– На, – улыбнулась Луиза, – дай ей сухарик.

И действительно протянула сухарик. Я машинально взял и тут же на ладони протянул овчарке. В два «хрупа» в горячей пасти сухарик раскушен и проглочен.

– Вообще-то все наши, – спокойно сказала Луиза, – вся компания тебе сочувствует. Вот, говорят, остался человек совсем один. Но, по-своему, завидуют. Исключительный случай. Теперь можно делать все, что хочешь.

– Я зайду, – пообещал я.

Наконец, Луиза с собакой вошли в подъезд, а я остался один.

Боялся ли идти домой? Пузырек хлоп.

Во дворе повисла легкая, почти не уловимая, прохладная вечерняя дымка. Сумерки сгущались, но в арках по-прежнему стояло красно-оранжевое сияние заката. Теперь, словно замуровав выход, оно казалось вырубленным из громадных кусков светящегося изнутри полупрозрачного, но непроницаемого материала. Шум города, машин, доносящийся снаружи только усиливал ощущение изолированности. Двор был совершенно пуст. Не видно даже сержантов. Вероятно, убрались восвояси.

Умом я понимал, что лучше всего не медлить, а сразу подняться в квартиру и как можно скорее убедиться, что ни чудес, ни мистики не существует. Да я нисколько в это и не верил.

Лучше всего было немного послоняться у подъезда, подождать Наталью. Чтобы вместе подняться в квартиру.

Она тут же материализовалась передо мной. Едва подумал.

– О господи, Сереженька, – воскликнула Наталья, снова трогая меня за руку, словно желая удостовериться, что я это я, – где ты пропадал?

– Гулял на природе, – пробормотал я. – Прекрасная погода.

– Я так и подумала. Ночи такие теплые. А ведь мы тебя обыскались, Сереженька. Кира, Ванда – все ужасно волновались.

– С какой стати? – удивился я. – Я в полном порядке…

Я окончательно пришел в себя. Единственное, что мне бы хотелось ей объяснить, с похорон я ушел вовсе по причине какого-то там припадка. Но Наталья и так всегда все отлично понимала.

– Ты домой? – спросила она. – Ты, наверное, ужасно голодный.

– Жутко.

– Потерпи чуть-чуть.

– Терплю.

– Кстати, тебе обязательно нужно встретиться с Аркадием Ильичом, – вдруг сказала она.

В моей памяти тут же всплыли массивные роговые очки.

– Зачем я ему?

– Он беспокоится о тебе.

– С какой стати? – проворчал я. – Я в полном порядке!

– Я знаю…

Мы вместе отправились домой. Что тут странного? Мы жили в одной квартире. И никуда не нужно было убегать. Я представил себе, как спокойно, глоток за глотком я буду пить это бесподобное счастье. Вот как просто и естественно сбываются мечты.