Последний рыцарь
Шрифт:
Und setzte sich, es flocht sich schwarz ihr Haar
Durchs dunkle Blattwerk der geschnitzten Lehne,
Ihr blaues Kleid schob vorn sie auseinander,
Und eine leichte R"ote "uberflog
Die halbgesenkte hohe, weisse Stirn,
Dann stillte sie das Kind.
Mit beiden H"andchen
Griff da der Knabe nach dem vollen Busen,
Die weiche Knospe seines feuchten M"undchens
Hing an der Brust, die zwischen bleichen Fingern
Das Weib ganz sanft dem Kind entgegenbr"angte,
Das trank und trank und sah voll tiefen Gl"ucks
Zur Mutter auf, die selig l"achelte
Mit wimperdunkeln, s"uss vertr"aumten Augen.
Ganz still, ganz still wars in dem hohen Raum, —
Die Fliegen summten droben an die Scheiben,
Und ein verirrter Falter sass am Fenster
Und schlug die seidnen Fl"ugel auf und nieder.
Von Zeit zu Zeit nur klang ein fr"ohlich Schnalzen,
Wenn tief der Knabe frischen Atem holte.
Und leise rankte um m"achtgen S"aulen
Und bl"uhte bis hinauf ins Bogend"ammer
Das alte j"udische Kinderlied…
1897
Мать
Последняя молитва отзвучала
И прихожан благословил священник.
Склонились головы послушной паствы,
Коротким одноперстьем осенившей
Свое чело, уста, а также сердце.
Опять орган обрушился всей мощью,
Прошаркали к порталу прихожане,
И трепетала от прикосновений
В сосуде освященная вода.
Вот пономарь задул поспешно свечи,
Что в полутьме тревожно догорали,
Как будто из пристанища чужого
Последний постоялец удалялся.
Безмолвие с печальными очами
Над потемневшим алтарем повисло,
И ладана ослабшее дыханье
Чуть слышалось под сводами собора.
Подобрала Мария одеянье —
Так, что ступня немного обнажилась,
И, долу наклонившись, посмотрела.
Обняв покрепче спящего Младенца
И краем платья потеплей укутав,
Она от вышних образов святых
Спустилась вниз на мраморные плиты,
А там пошла воздушными шагами
На место за алтарным полукругом,
Тихонько колыбельную мурлыча.
Был полдень. И над площадью соборной,
Чирикая, кружились воробьи,
Звенел девичий смех неподалеку
И песенка звучала про розарий.
А между ними мягкими тонами
Переливалась грусть аккордеона,
Все повторявшего одну и ту же
Чудесную мелодию любви:
«Ах, неужели это так возможно…»
Мария дивной музыке внимала
И слезы на глазах Ее блестели,
В которых отражалось многоцветье
Исполненных сиянья витражей.
Внезапно перед Нею засверкала
Жемчужинка на мраморной плите, —
С оконного розария, должно быть.
Печальная улыбка пробежала
По лику Приснодевы, и Она
Жемчужинку ступнею оттолкнула.
От легкого толчка Иисус проснулся
И с нежностью к Ней ручки протянул,
И стали Мать с Младенцем миловаться.
Она в алтарь прошествовала тихо
И села с краю на скамью резную,
Где иереи часом отдыхали.
Привольно Ее волосы струились,
Переплетаясь с лиственной резьбою,
Топорщилось простое одеянье,
И радостный румянец мимолетом
Ее высокого чела коснулся.
Потом Она кормила Иисуса.
Он ручками своими обхватил
Ее святую грудь, и влажный ротик
К набухшему прильнул сосцу, который
Придерживала пальцами Она.
Он пил и пил, помалу насыщаясь,
Его глаза сияли полным счастьем,
Когда смотрели на родную Мать.
Она в ответ блаженно улыбалась,
И взгляд Ее задумчивый парил.
И тишина царила в Божьем храме.
На солнечном окне жужжали мухи
Да мотылек, случайно залетевший,
Вдоль рамы крылышками шелестел.
Лишь чмоканье Младенца раздавалось,
Когда дыханье Он переводил.
И тихо-тихо поднимался ввысь,
В глухую темноту крестовых сводов,
Старинной детской песенки напев.
Der alte Herr
„Kennst du nur den alten Herren,
Der zur selben Mittagstunde
T"aglich durch dieselben Strassen
Seine Promenade macht?“
„Ja, ich kenne ihn, er wohnet
In dem stillen Vorstadth"auschen,
Wo der L"arm der Pferdebahnen
Nur wie fernes Rauschen klingt.
Meissner Porzellangespr"ache
F"uhrt er oft mit einer alten,
Feinen, kleinen, weissgelockten
Dame, die er einst geliebt.
Und sie sitzen ehrsam beide
Hinterm zierlich weissen Teetisch,
H"oflichkeiten alter Mode
Schweben duftig hin und her.
K"usst ihr dann das welke H"andchen,
Nimmt grazi"os noch eine Prise
Aus der kleinen Silberdose,
Sagt „Adieu“ und st"ockelt heim“.
1896
Старый господин
«Вы, конечно же, знакомы