Последний срок

В отделе нераскрытых преступлений Рождество наступает каждый месяц. В этот день в комнате появляется лейтенант и раздает шестерым ведущим детективам задания, как Санта-Клаус – подарки. Отдел взбадривается при появлении случаев генетического совпадения свежих анализов ДНК с теми, что уже есть в полицейской базе данных. Сыщики из отдела нераскрытых преступлений ждут не вызовов или новых трупов. Они ждут случаев такого совпадения.

Отдел расследует нераскрытые убийства со сроком давности до

пятидесяти лет, совершенные в Лос-Анджелесе. В его составе двенадцать детективов, секретарь, дежурный по комнате по прозвищу Кнут и лейтенант. И десять тысяч дел. Пять пар детективов поделили между собой полвека, причем каждой досталось по десятку случайно выбранных лет. Их задача – извлекать из архивов нераскрытые дела особо тяжких преступлений, совершенных в годы, попадающие под их ответственность, оценивать состояние давно хранящихся и забытых улик и направлять их на анализ с применением новых технологий. Все образцы ДНК поступали в новую региональную лабораторию Калифорнийского университета, и если обнаруживалось соответствие ДНК из старого, нераскрытого дела с ДНК какого-то субъекта из национальной базы данных, это называлось генетическим совпадением. Лаборатория высылала сведения о генетических совпадениях в конце каждого месяца. Через день или два они поступали в административное здание полицейского управления в центре Лос-Анджелеса. Обычно в восемь часов в тот же день лейтенант открывала дверь своего кабинета и выходила в помещение отдела. В руке она держала конверты. Каждый случай генетического совпадения помещают в желтый деловой пакет и отправляют отдельно. Как правило, конверт вручают детективу, пославшему материал в лабораторию. Но иногда совпадений так много, что одна команда не справляется с ними. Или детективы этой команды находятся в суде, отпуске, в отгуле. Бывает, что открываются обстоятельства, требующие большого опыта и мастерства сыска. Тогда в дело вступает шестая пара, куда входят детективы Гарри Босх и Дэвид Чу. Они на подхвате и берут все, с чем не в состоянии справиться другие, – принимаются за расследование особо сложных случаев.

Утром в понедельник третьего октября лейтенант Гейл Дюваль вышла из кабинета и направилась в помещение сотрудников всего с тремя желтыми конвертами. Гарри Босх едва скрыл разочарование при виде такого скудного поступления в ответ на отправленные из отдела образцы ДНК. Понимал: раз конвертов так мало, он вряд ли получит новое дело.

Почти год назад Босх вернулся в отдел нераскрытых преступлений. Оказавшись здесь второй раз, он быстро включился в ритм работы. В этом отделе не было безумной беготни, не приходилось сломя голову бросаться к выходу и спешить на место преступления. Да и мест преступлений, в сущности, не было, а только папки с делами и архивные шкафы. Работа, как правило, с восьми до четырех, однако с оговоркой, что сотрудники отдела ездили гораздо больше, чем другие детективы. Люди, совершившие убийство и не попавшиеся – или по крайней мере считающие, что не попались, – не станут долго оставаться на месте преступления. Они заметают следы, и сотрудники отдела, чтобы поймать их, тоже пускаются в путь.

Основу ритма работы составляли ежемесячные ожидания желтых конвертов. Босх осознал, что в ночь перед Рождеством засыпать ему гораздо труднее, чем обычно. Он никогда не брал отгулы в первую неделю месяца и не опаздывал на службу, если полагал, что в этот день могут принести долгожданные конверты. Даже его дочь-подросток заметила, что у отца есть месячный ритм – нарастание ожидания и возбуждения – и сравнила его с менструальным циклом. Босх не понял юмора и каждый раз попадал в тупик, когда она заводила об этом разговор.

И вот теперь, разочарованный малым количеством конвертов в руке у лейтенанта, он ощутил спазм в горле. Босх хотел получить новое дело. Страстно желал увидеть выражение лица преступника, когда он постучит в его дверь и покажет значок – символ свершившегося через столько лет правосудия. Это ощущение хотелось испытывать снова и снова, и Босх уже не мог без него обойтись.

Первый конверт получил Рик Джексон. Он и его напарница Рич Бенгстон считались опытными детективами и работали в отделе с самого его основания. Они не давали Босху никаких причин для недовольства. Второй конверт лег на стол Тедди Бейкер. Она и ее напарник Грег Кехо в это время возвращались из Тампы, где произвели арест – взяли пилота самолета. По его отпечаткам пальцев было установлено, что именно он является тем убийцей, который в 1991 году задушил стюардессу в Марина-дель-Рэй.

Босх чуть не сказал, что Бейкер и Кехо предстоит еще много возни с пилотом, поэтому конверт лучше отдать другой группе, то есть ему. Но тут лейтенант помахала пакетом, приглашая его к себе в кабинет.

– Уделите мне минуту, ребята? Тим, вы тоже.

Тим Марциа и был «кнутом» отдела, детективом высшего, третьего ранга, осуществляющим общий надзор за остальными и, в случаях необходимости работающим на подменах. Он наставлял молодежь и следил, чтобы не ленились «старые» сыщики. Впрочем с Босхом и Джексоном – а только они подпадали под категорию «старых» – у него забот не было. Они оба служили в отделе, потому что у них постоянно чесались руки закончить недоделанную работу.

Лейтенант еще не успела закончить фразу, а Босх уже вскочил со стула и, сопровождаемый Чу и Марциа, пошел за ней в кабинет.

– Закройте дверь и садитесь, – предложила Дюваль.

Она занимала угловой кабинет, выходивший окнами на Спринг-стрит, по другую сторону которой располагалось здание газеты «Лос-Анджелес таймс». Дюваль мучила навязчивая идея, что журналисты подсматривают за ней в окно, поэтому она держала жалюзи закрытыми, отчего в помещении было сумрачно, как в пещере. Босх и Чу опустились на стулья перед ее столом, а Марциа, обойдя его, прислонился к старому сейфу для улик.

– Хочу, чтобы вы вдвоем занялись этим вопросом. – Дюваль протянула Босху желтый конверт. – Здесь что-то не так. И пожалуйста, помалкивайте, пока не обнаружите, в чем дело. Держите Тима в курсе, но ничего не афишируйте.

Конверт был уже распечатан. Чу подвинулся ближе и глядел, как напарник отгибает клапан и вытаскивает листок. На нем стоял номер дела, под которым образцы ДНК были переданы в лаборатории, а также указаны фамилия, возраст, последний известный адрес и преступный стаж обладателя ДНК. Босх сразу подметил, что перед основным номером стояла цифра 89. Это означало, что преступление совершено в 1989 году. Никаких деталей, только год. Но Босх знал, что 1989 год принадлежит группе Росса Шуллера и Адрианы Долан. Работая в том году в отделе особо тяжких преступлений, он был буквально завален делами и вот недавно, наткнувшись на собственное нераскрытое дело, обнаружил, что этот период находится в ведении Шуллера и Долан. В коллективе их прозвали «ребятками», поскольку у этих молодых, азартных и достаточно опытных детективов было менее восьми лет стажа серьезной сыскной работы на двоих. Неудивительно, что лейтенант предпочла Босха, если в генетическом совпадении оказалось нечто особенное. Он расследовал больше убийств, чем все остальные в отделе, вместе взятые. Кроме Джексона, который уже целую вечность сидел на своем месте.

Затем Босх прочитал на формуляре совпадений фамилию – Клейтон С. Пелл. Она ему ничего не напомнила. Но в «послужном списке» этого Пелла значились многочисленные аресты и три приговора: за появление в общественном месте в непристойном виде, неправомерное лишение свободы и изнасилование. За последнее преступление он провел шесть лет в тюрьме и вышел на свободу на восемнадцать месяцев раньше срока. Четыре года находился под надзором, и сведения о его последнем адресе получены из объединенной службы пробации и надзора за условно-освобожденными. Пелл жил в доме для реабилитации сексуальных насильников в Панорама-Сити.

Ознакомившись с досье Пелла, Босх решил, что дело 1989 года – скорее всего убийство на сексуальной почве. И почувствовал, как у него все напряглось внутри. Захотелось схватить этого Клейтона Пелла, чтобы тот получил по заслугам.

– Заметили? – спросила Дюваль.

– Что? – Босх поднял голову. – Мы имеем дело с убийством на сексуальной почве? У этого малого классическая предрасположенность…

– Дату рождения.

Босх снова заглянул в документ, а Чу еще ближе наклонился к нему, чтобы рассмотреть текст.