Последний срок
Шрифт:
– Почему вы спросили про петехиальное кровоизлияние, увидев ссадины на плече? – поинтересовался Энтонс.
Гарри пожал плечами:
– Хочу учесть все возможности.
Энтонс и Чу смотрели на него и ждали объяснений, но он ничего не добавил. Они еще молча постояли, затем Босх показал царапины на плече трупа:
– Так вы сказали, это предсмертная травма? И за сколько времени до момента смерти она получена?
– Вы видите, что на коже есть повреждения. Я взял гистаминовую пробу. Уровень гистамина показывает, что травма
Босх уже знал, что это за рисунок, но до поры до времени не собирался ничего объяснять.
– Перелезал через ограждение балкона? Так вы предполагаете самоубийство?
– Конечно, нет. Пока нет. Возможно, самоубийство. Возможно, несчастный случай. Необходимо продолжить расследование. Мы сделаем полный токсикологический анализ, нужно также объяснить, как получено это повреждение. Вы видите рисунок – это поможет вам сузить круг поисков в гостинице.
– Вы осматривали подъязычную кость? – спросил Босх.
– С какой стати мне осматривать подъязычную кость у самоубийцы, бросившегося вниз с балкона? – раздраженно возразил патологоанатом.
– Кажется, вы только что заявили, что не склонны считать его самоубийцей.
Энтонс, не ответив, схватил со стойки скальпель.
– Помогите мне перевернуть его.
– Подождите, – попросил Гарри. – Можно я сначала сделаю снимок?
– Я все сфотографировал. Отпечатки уже должны быть на принтере. Заберете перед уходом.
Босх помог перевернуть труп. Патологоанатом, взяв скальпель, рассек шею Ирвинга и извлек маленькую U-образную кость, предохраняющую дыхательное горло. Тщательно промыл в раковине и посмотрел под увеличительным стеклом с подсветкой, нет ли переломов.
– Подъязычная кость цела, – сказал он.
Босх кивнул. Это ничего не доказывало: профессионал мог задушить Ирвинга, не повредив подъязычную кость и не вызвав кровоизлияния в глазах. Это вообще ничего не доказывало.
А вот отметины на плече со стороны спины – это уже что-то. Босх чувствовал, как все меняется в этом деле. И меняется очень быстро. Сообщает новый смысл тому, что он называл интригами и политиканством.
15
Чу крепился недолго, только пока они шли к машине, – дотерпел до середины парковки и взорвался.
– Гарри, что творится? В чем дело?
Босх вытащил телефон. Ему нужно было сделать звонок.
– Скажу, когда смогу. А теперь прошу тебя вернуться…
– Это нехорошо, Гарри. Мы с тобой напарники, но ты меня ни во что не посвящаешь. Так дальше не пойдет.
Чу остановился, повернулся к нему и развел руками. Босх тоже остановился.
– Пойми, я хочу защитить тебя. Сейчас мне надо кое с кем поговорить, а потом потолкуем с тобой.
Чу это не устроило, и он покачал головой:
– Что за ерунда, ты меня просто убиваешь, Гарри! Сейчас прикажешь возвращаться в контору и сидеть не высовываясь?
– Нет, у меня на тебя другие планы. Поезжай на склад улик и возьми рубашку Ирвинга. Попроси кого-нибудь из экспертов проверить, нет ли на ней крови. Рубашка темная, и вчера на ней ничего не заметили.
– Если на рубашке окажется кровь, значит, Ирвинг получил отметины на плече, когда еще был в ней.
– Именно.
– И о чем это говорит?
Босх не ответил. Он думал о найденной на полу в гостиничном номере пуговице от рубашки. Возможно, там происходила борьба – Ирвинга задушили, а оторвавшаяся пуговица упала на пол.
– Когда закончишь с рубашкой, возьми ордер на обыск.
– На обыск чего?
– Конторы Ирвинга. Я хочу иметь на руках ордер, прежде чем мы явимся туда и начнем копаться в его бумагах.
– Но это же его документы, а он мертв. Зачем нужен ордер?
– Затем, что он был юристом. Я не хочу, находясь в его конторе, столкнуться с такой штуковиной, как право адвоката не разглашать полученную от клиента информацию. Пусть будет все чисто.
– Понимаешь, мне будет трудно получить ордер, если ты держишь меня в неведении.
– Отнюдь нет. Скажешь, что ведешь расследование смерти этого человека. Что есть свидетельства возможной борьбы: пуговица на полу и предсмертная травма на плече. И тебе необходим доступ к его деловым бумагам и документам. Ты хочешь убедиться, что между погибшим и его клиентами или конкурентами не было вражды. Ясно как день. Если ты не способен на это, я сам получу ордер, когда вернусь.
– Я все выполню. Я же у тебя по этой части – только и гожусь для писанины.
Это была правда: в их обычном разделении труда Чу всегда занимался ордерами.
– Вот и ладно – принимайся за дело и не хандри.
– Да пошел ты, Гарри. Я ничуть не хандрю. Тебе тоже не понравилось бы, если бы с тобой так обходились.
– Вот что я скажу тебе, Чу: если бы у меня был напарник старше и опытнее и попросил бы до поры до времени ему довериться, я бы так и поступил. И был бы ему благодарен за то, что он присматривает за мной.
Босх выждал несколько секунд, давая возможность Чу переварить его слова, затем сказал:
– Ну ладно, до встречи. Мне пора.
Они разошлись к своим машинам. Гарри оглянулся и увидел, что напарник понурился и идет с видом побитой собаки. Чу не понимал всей опасности разворачивающейся интриги. Зато Босх прекрасно понимал. Еще до того как сесть за руль, он соединился с Райдер.
– Встретимся в академии через пятнадцать минут. В видеозале.
– Гарри, никак не могу. Ухожу на совещание по бюджету.
– Тогда не жалуйся, что не в курсе того, как идет расследование смерти Ирвинга.
– Ты не можешь мне просто сказать?