Последний танец Кривой белки
Шрифт:
– Брешет, - проскрипела рация.
– Хотя, нет, скорее всего, тот учуял, что мы за ним идем, поэтому и бросил этого.
– Так на хер он нам? Я уже с ним все, разделался, - говорит бородач.
– Шо?
– гаркнула рация.
– Утопил.
– Мудак. Это ж - наживка!
– затрещала рация.
Мощная сила в эту же секунду ухватила Михаила за куртку и отбросила в сторону, на кочку.
– Пока до шамана не доберемся, они нам живые нужны, - орала рация.
– Журналюга жив еще, - проревел бородач.
– Шевелится.
– Смотри! Не поймаем
– А у меня и ремня-то нет, - сказал бородач.
– А я че, тоже без всего! В избе все оставил, - у второго голос был тонкий.
– Сам же говорил, лучше налегке за ним идти.
– Э, паря, - бородач встал на корточки и, приподняв за подбородок лицо Михаила, подергал его из стороны в сторону, спросил.
– Ну, че, журналюга, пришел в себя?
– Да, ты ж его кувалдой своей так, что мозги в его консервной банке по стенкам размазались, - с усмешкой сказал второй.
Михаил про себя отметил: голос одного из них был ему хорошо знаком. Очень хотелось открыть глаза и посмотреть на него, чтобы узнать, кто это, но Степнов прекрасно понимал, что торопиться приходить в себя сейчас не стоит и поэтому сделал вид, что еще находится в бессознательном состоянии.
– Да я ж, это, я так его, легонечко, вроде.
Чиркнула спичка, кто-то прикурил.
– Ну, че, подождем Зину с Жекой, тогда вместе мозгами покрутим, - бородач кашлянул.
– Только давай на поляну его оттащим, а то на этих дохлых собак смотреть уже не могу, воротит.
И мощная сила ухватила Михаила за куртку и поволокла.
Ноги Степнова волочились по траве. Ткань куртки слева передавила шею, отчего было очень тяжело дышать, и сильно болело вывернутое плечо, запрокинутое рукавом куртки наверх. К счастью, бородач тащил его недолго, через двадцать-тридцать секунд бросил тело Михаила на живот в сухой мох.
– Там ружье его осталось с рюкзаком, чего не взял?
– спросил бородач.
– Так, кому то старье надо?
– Кому, кому! Мозгами покрути. Тут же его этот, воробей, лазит.
– Муравей, - поправил бородача длинный.
– Я его знаю, медвежатником по молодости был, а щас дряхлый старикашка. Нашел, кого бояться.
– Я что сказал!
– прошипел бородач.
– Шо, у тебя мозгов мало, да? Пойди и притащи сюда ружье!
– Ты че, приказываешь мне? Ты кто такой? За Муравьем Зина с Жекой по пятам идут. От них хер уйдешь.
– А зачем тогда этот нам на наживку, а? У тебя, че, я еще раз спрашиваю, мозгов нет. Есть? Так шевели их остатками!
– повысил голос бородач.
– Иди за ружьем!
– Да, кто ты такой, поц! Ты же, поц! Сам иди и тащи.
– Ше?! Ты меня поцом обозвал?
– взревел бородач.
Удар по лицу, за ним второй, и кряхтенье борющихся мужиков. Этот момент и заставил Михаила принять быстрое решение для своего спасения. Вскочив на ноги, он побежал. Споткнулся о свой рюкзак и, ухватив его вместе с ружьем, что есть силы, быстро побежал дальше.
Стрельба, крики, но это уже произошло не менее, чем через полминуты, когда дравшиеся опомнились.
Глава 16. Наживка
Десятый раз Михаил останавливался и, осматриваясь по сторонам, прислушивался, пытаясь понять, есть за ним хвост или нет. Белый мох, в принципе, если и оставался на нем продавленный след, то через несколько минут, восстанавливался, росточки ягеля поднимались вверх, и было уже невозможно определить, проходил здесь кто-то или нет. Даже если это был бы слон. Главное, не сбивать мох. Это Степнов понял через полчаса бега по лесу и поэтому старался передвигаться, поднимая ноги.
Вечер быстро опускался на бор. Через минут пятнадцать от солнца останется только зарево. А это значит, нужно определиться, где переночевать.
Еще раз, осмотревшись по сторонам, Михаил уселся под сосной и замер, прислушиваясь к звукам. Было тихо.
Подумать только, часа три бежал, не меньше, а усталости в теле не чувствует. Вытянул ноги вперед. Под пяткой что-то хрустнуло. Сухая веточка. Снова осмотрелся. Вроде никого. Тихонечко разомкнул стволы, вытащив патроны, заглянул в них, внутри чисто. Вернул на место патроны и медленно, чтобы не раздалось громкого клацанья, сомкнул стволы. Снова осмотрелся по сторонам.
"Лес просматривается далеко, метров на сто. А это о чем говорит?
– размышлял Михаил.
– Как стемнеет, нужно на ощупь от этого места передвинуться влево или вправо еще метров на двести-триста. Мало ли что, вдруг эти ребятки за ним идут. А Поц. Стоп, стоп...", - Михаил теперь вспомнил этого Длинного.
Его судьба с ним свела еще в начале девяностых. Длинный работал в кооперативе Игугного. Этот парень под флагом воинов-интернационалистов создал кооператив и занимался торговлей дефицитных телевизоров, стиральных машинок, магнитофонов, которые якобы получал для ветеранов-афганцев, ангольцев и так далее. Но сбывал по-тихому. И когда об этом прошел слушок по городу, Игугнов исчез.
Появился он через год, только уже не в Снеженске, а в Нягани. Работал на вора в законе. Продавал в полцены украденные машины их же хозяевам. Потом слухи, что он занимался лесом, утихли. Потом он несколько лет сидел в тюрьме. Причина: не платил налоги с продажи леса. Его подставил бывший его друг, мэр района Паша Икроханов, поссорившийся за что-то с Игугновым.
"...Погоди-ка, а все было потому, что Игугнов на следующих выборах выставил свою кандидатуру и на Пашу стал лить грязь. Но Саша Игугнов просчитался, и Паша его подставил по налогам. А Длинный остался председателем кооператива "Лесторг" за Игугнова. Точно, точно. Вот тогда, в конце девяностых, и свела судьба его несколько раз с Длинным. На встрече Икроханова с кооператорами, Михаил готовил статью в окружную газету. Точно, точно. И когда он попросил Длинного высказать свое мнение о работе мэра района, тот его и назвал поцом.