Последний танец Кривой белки
Шрифт:
Так произошло и сейчас, сгоревший когда-то от молнии кедр, обвалился, превратившись в гору трухи, а, вот, за ним раздвоенный подросток сосны уже поднялся на несколько метров ввысь, став новым ориентиром.
За ним, шагов через сто, под ногами захлюпает болото. Если вправо по его берегу пойти, в черный гнилой лес попадешь. Место неприятное, словно из сказки о Кощее бессмертном. Кругом торчат из болота корневища деревьев, пни-обломыши. Глядя на них, создается такое впечатление, что великан эти деревца обломал.
А если идти по левой стороне болота, в сопку упрешься, с тем Серым каменным
Но когда увидишь его, все забываешь. Странный он человек. С одной стороны вроде и похож он на человека, а с другой - на старый замшелый пень, а с третьей - на белку. Только хромает она, и размер у нее с огромного пса, и как только ее вес тонкие ветки выдерживают, ни на йоту не сгибаются. Увидишь такое, и оторопь берет, и все забывается.
Михаил повернул влево.
– Все, стоп, - остановил Виктора Зина.
– Далеко еще до шамана?
– Трудно сказать, - присев на корточки, и, громко дыша от усталости, прошептал Муравьев.
– Может, пришли, а, может, и нет. Он сам выйдет. Только смотрите, - Виктор приподнялся.
– Фу-у-у, только смотрите, он - колдун. Может быть и белкой, и медведем, и рысью, и оленем. Здесь он - хозяин.
– Зина, ты слышишь, о чем этот пень трухлявый говорит?
– подошел к Виктору Длинный и сверху посмотрел на Муравьева.
– Время покажет, - сказал Зина.
– Вечер опускается, нужно остановиться на ночлег. Давай в лес углубимся, туда, где более или менее сухо. В болоте еще не хватало ночевать.
Метров через сто остановились на небольшой полянке. Вся она покрыта темно-зеленым ковром брусничника. Выстрел, раздавшийся справа, произвел Длинный. Принес глухаря и бросил перед Михаилом.
– Чисть, писака, да быстрее!
– приказал он Степнову, а Виктору дал топор, - займись дровами, - и уселся посередине полянки на свой рюкзак.
– Птица не пуганная здесь, - сказал он, обращаясь к Зине.
– Я к глухарю, а он замер, как статуя, и смотрит на меня.
– Так, зачем тогда стрелял?
– спросил у него Зина.
– Так, кто ж знает, что он будет делать, когда к нему подойдешь. А так оно спокойнее, бац и все, правильно, малякин?
Михаил поежился, отвернулся. Длинный его не просто раздражал, а стал врагом номер один, как и Свалов. Теперь Степнов знал, в какую автокатастрофу он попал, и кто ее заказал. Много слухов в Снеженске ходило о Свалове, что, якобы, он виноват в смерти многих коммерсантов, которые отказывались подчиняться его интересам, и поэтому пропадали, не возвращались из лесу, из поездок по бизнесу. Также Свалов имел агентство по продаже квартир. Но после того, когда несколько снеженцев, продававших свои квартиры в Екатеринбурге, в Краснодаре и в Анапе, пропали, и прокуратура занялась проверкой работы этого агентства, Свалов закрыл его. Потом пошли слухи, что прокурор купил квартиру в Москве, а, значит, Свалов и его купил.
И что же теперь получается, они с Виктором должны Свалова, больного раком, вести к шаману, чтобы тот его вылечил? Да, узнав об этом, их все горожане проклянут.
Отвлек Михаила от размышлений бородач, спросивший у Длинного, не боится ли он лешего.
– Че-е?
– не понял Длинный.
– Ну, медвежатник же тебя предупредил, здесь никого нельзя убивать. А то шаман тебя убьет за это.
– Да-а?
– сделал удивленное лицо Длинный и, присев напротив Виктора, громко сказал.
– А он все брешет, запугивает нас, правда, медвежатник? Он-то здесь стреляет своих крыс, ему можно, а мне, что, нельзя получается, да, старик? А? Завтра ему левый глаз вырву, если к шаману не приведет, а послезавтра - второй. Потом - нос, уши вырежу, - и посмотрел на Михаила с усмешкой, - и тебе, писака, также. Только руки оставлю, чтобы писал. Правильно? Хе-хе.
Михаил и не знал, как сейчас ему себя вести. Видя, что на издевки Длинного Зина не обращает внимания, делает вид, что спит. Значит, он их с Виктором защищать от Длинного не собирается.
"...Ему нужно одно - быстрее выслужиться перед своим боссом, как и Длинному. А то, что Зина сначала попытался защитить Виктора... Стоп, стоп, Виктора, а не меня, - думал Михаил.
– Это говорит о том, что я не вхожу в их интересы, а нападки на Муравьева он воспринимает, как запугивание и не противится этому".
Подождав, когда Длинный займется жаркой глухаря на костре и потеряет к ним с Муравьевым интерес, Степнов вытащил из своего рюкзака зайца, понюхал: мясо вроде не завонялось еще, это радовало.
– Что ты так на них злишься, Слава?
– тихо спросил у Длинного Зина.
– Они меня развели, как лоха!
– со злостью прошептал тот.
– Это они так думали, хм. А ты не помнишь медвежатника?
– и, поближе придвинувшись к Зине, начал ему что-то рассказывать.
Михаил слышал только отрывки некоторых фраз Длинного: Свердловск, квартира, его жена, три комнаты, клофелин с шампанским, квартиру продали, подписала сама, продажу квартиры, труп, свалка.
С трудом проглатывая слюну, Степнов посмотрел на Муравьева. Лицо его было бледным, глаза стеклянными, ладони дрожали. Когда Михаил потрогал его за колено, Виктор с ненавистью посмотрел на товарища и покачал головой, мол, не мешай.
Глава 18. Черное болото
Сон был недолгим. Несмотря на ночной холод, спальный мешок внутри быстро нагревался от температуры тела и горячего дыхания, и дышать в нем становилось все тяжелее и тяжелее, и поэтому, проснувшись, Михаил, потянул вниз замок молнии, чтобы впустить в свою "тюрьму" хоть немножко свежего воздуха.
Выглянув наружу, заметил, что на деревьях не играют блики костра, значит, он потух. Оттянул замок молнии еще ниже. Длинный спал рядом, лежа на боку, к Степнову спиной, громко храпя. Виктор лежал с другой стороны своего надсмотрщика, также, как и Михаил, по требованию Длинного, в спальном мешке, наглухо закрыв молнию.
Опустив замок до пояса, Михаил ждал, когда прохладный воздух остудит его мокрую одежду, пропитанную потом. Желание чихнуть Степнов с трудом остановил, зажав пальцем нос.