Последний танец Кривой белки

Цуприков Иван

– Хм, - покачал головой Муравьев.
– Всякое слышал, но такое.

– Вот, и я о том же, - натянул на свое лицо улыбку Зина.
– А твой друг, что молчит все?

– Так, заикается Мишенька. В аварию на автомобиле попал. Челюсть раздробил. Вот, и слова плохо говорит.

– И как же ты в живых остался?
– Зина, прищурившись, посмотрел на Михаила.
– Длинный говорил, что ты на сук сосны свою голову насадил, а смотрю на тебя и не верю тому. Дела. А шаман ему, значит, здоровье вернет? Для этого же

ты его к нему ведешь?

– Зачем вы с ним так поступили?
– неожиданно для Зины спросил Виктор.

– С журналистом? Если бы я им занимался, то живым бы твой друг не остался, - Зина встал, зашел за куст и, расстегнув мотню на штанах, начал мочиться.
– Виктор, а не потеряются они?

– Не знаю. Я сам теряюсь иногда здесь и - нахожусь. А они - не знаю, - пережевывая тушеное мясо, сказал Виктор.

– А след хоть какой-то оставили они после себя?

– Конечно. Если сейчас по нему пойти, то найдем их. А если позже, изморозь росой станет, стечет с травы, с листьев, по-тихому не найдем.

– Тогда собираемся, дед. Хватит, хватит жрать!
– губы у Зины задрожали.
– Еще не время, еще не время им теряться. А то Леш Лешевич все поймет не так, - скороговорку Зинченко расслышали хорошо и Михаил, и Виктор.

– Свалов, что ли?
– прищурившись, посмотрел на Зину Муравьев.
– А то я все никак догадаться не могу, почему все руки Свалова здесь. Правая - Длинный, ты - левая. Или наоборот?

– Будешь много знать, дед..., хотя, уже и так стар, - ухмыльнулся Зина, - значит, не болтай лишнего. А то...

– 4 -

И снова начался бег по лесу. Муравьев идет впереди, за ним Михаил, Зинченко в хвосте. Правда, Виктор теперь не торопится, движется медленно, считывая следы, оставленные Длинным с бородачом.

"Единственное, что удивляет, почему те так далеко ушли от Зины, - размышлял Михаил.
– Ну, сорвался человек, ушел, пересидел, успокоился и вернулся. А тут что-то не так получается. Да, и непонятно, почему сам Зина, заинтересованный в их поиске, идет не рядом с Муравьевым, а замыкающим. Не доверяет мне с Виктором. В принципе, это понятно, как и то, что Длинный преследующих его людей может застрелить. Ага, теперь все ясно".

Поднятая Муравьевым рука заставила всех остановиться. Он обернулся и прошептал Зине:

– Дальше болото, когда идти, чавкать будем. Услышат.

– Ну, и что?
– не понял Зинченко.

– Жить хочу, - ухмыльнулся Муравьев.

– Хм, понятливый, - Зина сплюнул травинку.
– Значит, считаешь не нужно идти за ним?

– Не знаю, - прошептал Муравьев.
– Вам же нужен шаман. Свалова встретите и пойдем, зачем вам тот псих?

– Верно говоришь. Эти места Длинный знает хорошо, со Сваловым сюда летал не раз оленя бить.

– А вы знаете, куда он прилетит?

– Вот, в том-то и дело, что об этом знает только Длинный. А красный глухарь, которого он якобы видел, это - развод. Когда он встретит Свалова, меня ниже плинтуса опустит, это я тебя говорю, Зинченко. А, значит, после его смерти он все себе приберет.

– Власть крови требует, - не спускает глаз с Зины Виктор.

– А, что ж ты думал, дед. Она так просто не дается. Это только дураки идут к ней напролом, а хитрые, они, как Длинный... А кто же я?

– Но, он-то не знает, где живет шаман, - словно подбадривая Зинченко, заговорщицки, процедил сквозь зубы Муравьев.

– Думаешь?

– Это ж он за мной хвостом здесь лазал прошлой осенью?

– Нет, не Длинный, а Жека с бородачом.

– Но я тогда к шаману не ходил, незачем было. Это, вот, из-за Мишки к нему иду, нужно помочь парню, здоровье вернуть. Может, шаман поможет ему и увидеться с женой и дочкой погибшими. Он все может, а то так и не похоронил их, без сознания парень в больнице пролежал.

– Даже так, - Зинченко посмотрел в глаза Виктора, - значит, жить будем. Дед, если мне с ним, - кивнул подбородком в сторону Михаила, - поможете сейчас, не забуду. Пенсион тебе сделаю какой-нибудь, а ему редактором помогу стать. Мэр меня послушает. Это я тебе говорю, Зинченко! Ну, что, договорились?

– А что, из воды сухим не вылезешь, - без лишних раздумий согласился Муравьев.

И Михаил его тут же поддержал, киванием головы.

– Значит, давай, дед, думай. Чем это место страшно-то?

– Черное оно. В него, как заходишь, мурашки по телу бегут. Воздух здесь серый даже в солнечный день. Кругом корни торчат, а их деревья сгнили, лежат под водой, во мху, наступишь на них, нога, словно в кисель попала, и такой звук происходит, будто по мясу гнилому идешь. Жуть. Шли слухи, что здесь кладбище ящеров было.

– Фу, ты, - передернулся Зина.
– Расскажешь такое, что и, взаправду, в эти сказки поверишь. Мне потом номер этого участка на карте покажешь, нужно взять его в аренду и посмотреть, может, нефть здесь высоко стоит, а, может, туризм организуем. Будешь сюда богачей водить, и - оставлять. Хм.

– Так, говорят, этот участок мэр района уж давно взял себе.

– Хм, а он-то ему, зачем нужен? Леса здесь нет. Оленя разводить собрался, что ли? Все разобрали, все, и зацепиться-то не за что. Но это мы поправим, - широко улыбнулся Зина.
– Короче, я вас здесь подожду, идите за Длинным.

Муравьев, вскинув ружье, поправив рюкзак на плече, переставляя ноги вперед, не вынося их из воды и мха, двинулся вперед. Михаил шел также.

Что-то за спиной громко хрустнуло, и раздался всплеск воды. Похоже, это дерево гнилое упало. Зина тут же их догнал и, чертыхаясь, что не надел сапоги, пошел за Михаилом.