Последний вагон
Шрифт:
— Мой телефон и адрес… Приедешь?
Когда Алекс вернулся в своё купе, новый сосед обрадовался и налил обоим коньячку:
— О! Рад, что вы ещё живы!…
Алекс утомлённо прервал:
— Всё, Радик, хорош. Только появился… А уже, это…
Он выглянул в коридор, осмотрелся и протянул Радику руку:
— Давай!
Толстяк с довольным видом достал новенький паспорт и подвинул его Алексу.
— Зорин Олег Андреёвич… Сойдёт! — похвалил Алекс, достал из кармана джинсов свёрток и кинул
Радик удовлетворённо спрятал деньги в куртку и спросил:
— Что с этой решил? Психологом… Могу подсобить… За отдельную, допустим. Есть вариант один… весь вопрос в твоей щедрости!
Алекс, словно не слышал вопроса, молча изучал паспорт. Радик сменил тему:
— Ох и проводница!… Такая она!… Чуть не прикончила! Глазками тАк стреляет!…
Он поболтал почти пустой бутылкой:
— На коньячок не добавишь?
Алекс убрал в куртку паспорт и язвительно спросил:
— Радик… когда к тебе приходит жадность… она для тебя друг или враг?
Радик понимающе закивал и встал:
— Это вопрос?… или ответ?… Я за коньячком… И к Светочке!
София, увидев, что сосед Алекса ушёл, пересела в его купе. Она была искренне рада присоединиться к своему собеседнику и даже приобняла его. Это выглядело трогательно.
— Она не высадит нас между станциями? Такого жениха уводят…
Тут же, не получив ответа, сменила тему:
— Это не моя вина, что так сложилось в нашей семье… ПлачУ за чужие грехи… Я плохая?… Так думаешь обо мне?
Алекс сделал попытку ободрить её:
— Ты прошла через всё, и осталась человеком, вот что я думаю.
— Как все маленькие девочки, я очень любила маму. Я её Боготворила. И ненавидела человека, из-за которого родители ссорились… В основном именно после этих скандалов мне и попадало. Помню тот день, когда решила её отравить…
У Алекса начало перехватывать дыхание. Она так спокойно это произнесла, словно пожелала спокойной ночи! София помялась и после некоторого колебания продолжила:
— В тот день я почувствовала, что стала другой. Что-то пришло… Внутрь… и я поклялась отомстить…
Алекс от безнадёжности вздохнул.
Ему было тяжело осознавать, что Наталья, его любимая женщина сейчас инвалид. И это сделала их общая дочь! Вот такое горбатое строение он возвёл. Морячок был прав — в этом доме жить невозможно! И ничего изменить уже нельзя. Отношения между Наташей и Софией восстановить не получится.
Пытаясь отвлечься от этой безнадеги, он попробовал перейти на позитив:
— А от мамы мне тоже прилетало… И за дело, и так, по настроению. Обиды на неё не держу, одна воспитывала… У неё такой же характер был… как у девушки, похожей на тебя… Наверное, поэтому… Такой трепет… Перед обеими… И перед тобой…
Алекс, словно ребёнок, смотрел на Софию. Она не могла
— Как звали твою девушку?
В их купе заглянул Толик. Алекс не стал его гнать, что он обязательно сделал бы ещё час назад. София тоже молча смотрела на Морячка. Толик немного потянул время и прошел дальше в купе Батюшки. Сев напротив, он подозвал его жестом, и когда тот с интересом придвинулся, прошептал:
— Я тут кое-что смекнул. Скоро что-то начнётся, сиди тихо, сопи дальше, понял?
Батюшка медленно отодвинулся на прежнее место. Такого тона он никак от него не ожидал:
— А я на кладбище отосплюсь, если ты не против. Смекнул он!… Если я смекну, мало тут никому не будет!
Толик театрально кинул взгляд на шрамы от драк на руках Батюшки, типа нисколько не сомневаюсь, и продолжил:
— Вот что мы сделаем. Уговори Алекса пойти в ресторан. Там безопасней…
Батюшка не собирался обсуждать план Толика и перебил:
— Чего ради он должен меня слушать?
— Кого ещё ему слушать, как не тебя? А, Батюшка?… За лоха-то меня не держи! Ты же неслучайно здесь?
Батюшка растерялся, но потом сделал удивлённое лицо и пошутил:
— Как случайно можно оказаться в поезде?
В соседнем купе София тихо жаловалась Алексу:
— Но она не умерла… Частично только. Я и раньше не была солнечным человеком. И с тех пор я не помню, когда испытывала радость. Только смеялась… просто смеялась… без радости… Я очень плохая!… Очень!
На лице Алекса появилась скорбь:
— Господи!… Как, вообще, можно с этим жить? Неужели тебе её не жалко? Это же мать!… ей всё, что хочешь можно простить!… Плевать на всё!… Она жизнь дала…
София уточнила:
— Тебе ведь тоже есть кого прощать, кроме своей матери?
Алекс занервничал:
— Конечно же, я её прощаю… И компаньона тоже… Ничем не лучше его!
София добилась своего. Последние два часа она пыталась подвести Алекса к этому решению, и у неё это получилось. При этом удовлетворение, которое она ожидала, она не пережила:
— Простил, а имя не назвал…
Алекс некоторое время, раздумывая, смотрел на неё. До сих пор он так и не вычислил, кто же из пассажиров в вагоне человек Артура. Естественно, подозрение падало в первую очередь на Софию. Этого он хотел меньше всего, но всё же сделал ещё одну попытку определиться:
— Я до сих пор не пойму, зачем оно тебе? Его имя… Успокой меня… Скажи, что того требует закон психологии… Или это забота о близком человеке?… Я не себя имею в виду… ты сейчас психолог?… или просто делаешь своё дело? Или уже неразделимо — миротворец и мститель?…