Последний вампир
Шрифт:
Уорд зашелся надсадным кашлем, испытывая такие муки, что Бекки пришлось поддержать его. Девушка до самой больницы так и не выпускала его из объятий.
11
Королева ночи
Никогда Сара не видела таких глаз – как у загнанного животного. Она осторожно коснулась руки Мириам, а та положила голову на плечо подруги.
Самое невероятное, что они летели в Америку на «Конкорде», хотя Мириам поклялась, что никогда больше не войдет в салон этого самолета. Они многие годы предпочитали «Конкорд», веря в надежность лайнера. Затем произошла катастрофа, и начался затяжной период патологического интереса Мириам к этой машине. Она тысячи раз обдумывала каждую деталь предполагаемой катастрофы: вот она наблюдает в иллюминатор за разгорающимся пожаром, слышит жуткий рев – а затем настает тошнотворный момент свободного падения. Для людей, находившихся в самолете, смерть наступила бы мгновенно. Зато Мириам расставалась бы с жизнью очень медленно, пока пламя поглощало бы ее тело дюйм за дюймом.
Она заставила Сару раздобыть полную документацию по переоснащению самолета, но не перестала бояться летать на этой модели. Тем не менее сейчас настояла на выборе именно этого рейса.
Разумеется, Мириам не Спала -это состояние наступало только после насыщения, иногда – после повышенной дозы любимого наркотика. Рука Властительницы была прохладной и нежной, Сара поднесла ее к своим губам, наслаждаясь вкусом и сладостным ароматом кожи, мягкостью пальцев. Глубоко вздохнув, Мириам прильнула губами к шее своей любовницы, пока женщине не стало больно, и она не отстранилась.
Сара закрыла глаза, прислушалась к реву двигателей, чувствуя, что необыкновенное существо рядом с ней любит ее глубоко и преданно, всей душой... и в то же время от него исходило зло. Возможно, это связано с приключениями Мириам в Париже и Бангкоке, о которых она ничего не рассказывала, Сара даже предположила, что соплеменники не встретили заблудшую душу с распростертыми объятиями. Вот был бы любопытный поворот сюжета для книги о Властителях, которую она втайне писала вот уже в течение двадцати лет своего пленения.
Волк имеет право взять жизнь оленя, и никогда это не будет считаться убийством – Сара часто себе это повторяла. Природа использует хищников для установления баланса. Одна из причин того, что перенаселение уничтожает планету, заключается в том, что Властители не справились со своей миссией. Их слишком мало осталось на земле, чтобы поправить положение. Мириам называла себя частью вселенской справедливости, разве с этим можно было поспорить? А Сара... женщина смотрела в полные слез глаза своих жертв, видела, как они угасают кровь оставляла их тела вместе с жизнью. Зато после насыщения наступала такая легкость, хоть летай по воздуху, на коже исчезали малейшие изъяны и она напоминала девичью своей мягкостью и свежестью. А что касается сердца... оно стучало так радостно, что все происшедшее не казалось больше неправедным. Как будто перепрыгиваешь пропасть, исполнив волю природы.
Да, Саре не предоставили выбора. Когда-то Мириам влюбилась в нее и влила в ее вены собственную кровь, не спрашивая разрешения, предварительно усыпив. Сара проснулась с болью в каждой косточке, не понимая, что случилось.
А потом началась ужасная борьба. Она покупала кровь в коммерческих банках крови, питалась кровью животных... Потом вообще отказалась жить. И тогда ее положили в гроб и отнесли на чердак к другим, отжившим свое, любовникам Мириам.
Она слышала, как гудят в небе реактивные самолеты, как плещется Ист-Ривер [21] и жужжит скоростное шоссе. Сара сотни раз сходила с ума, запертая в останках своего тела. Вокруг нее стояли другие гробы, некоторым из них было по тысяче лет, в них тоже хранились запертые души, потому что человек, которому перелили кровь Властителя, умирает слишком долго.
21
Судоходный пролив длиною 26 км, отделяющий районы Манхэттен и Бронкс от Бруклина и Куинса.
А потом она услышала стук каблуков по дощатому полу чердака – ив кромешную тьму ворвался свет! Ее замутненные глаза разглядели неясную тень. И жизнь, жизньзатеплилась сначала в одной руке, а затем торжественно объявила о себе в полный голос, словно огромный оркестр, игравший огненную тарантеллу.
Мириам прочла исследования Сары и поставила эксперимент, который оказался удачным. Впервые за две тысячи лет безуспешных попыток ей удалось вернуть к жизни потерянного любовника. Она попыталась испробовать это средство и на других, но было слишком поздно, даже для самого последнего, Джона Блейлока.
Получив вторую жизнь, Сара принялась бродить по улицам нового для нее мира. Ее могла привести в восторг обычная игра солнечного света; детский голосок, неумело напевавший песенку, звучал для нее как мелодичный перезвон небесных колоколов. Каждый глоток воздуха, вдыхаемый обновленными легкими, казался ей ангельским даром. Она научилась жить, радуясь каждой минуте, получая удовольствие от свежего утреннего воздуха и птичьего щебета, и даже от капающего крана на кухне. Она оставила все сомнения и страхи в потерянном прошлом, где у нее был и возлюбленный, и небольшая квартирка, и блестящая карьера врача. Когда сразу после воскрешения Сара взглянула на свою спасительницу, то тут же упала перед ней на колени. Она, доктор Робертс, почувствовала себя Лазарем, закабаленным благодарностью к той, которая вернула ей жизнь. Чтобы хоть как-то оправдать для себя ту покорность и подобострастие, которые она испытывала к Мириам, Сара углубилась в долгое и тщательное изучение литературы по проблемам сексуального порабощения. Она действительно старалась вырваться из плена, даже совершила поездку на Гаити, чтобы побеседовать с жертвой ритуального убийства зомби, возвращенного к жизни шаманом. Этот человек тоже каким-то таинственным образом оказался привязанным к своему спасителю, и, когда он обратил на Сару покорный взгляд, женщина поняла, что у нее с ним общая беда. Мириам прошептала:
– Мне бы нужно тебя как следует наказать.
Повернувшись к ней, Сара заглянула в ее удивительные, полные детской непосредственности глаза. Не было в них ни малейшего признака того, что принадлежат они очень древнему существу. Хотя... наблюдательный человек наверняка заметит, что губная помада маскирует слишком узкие губы, а во рту находятся какие-то пластинки, уменьшающие впалость щек. И все-таки большинству людей Мириам казалась восхитительной, превосходно одетой, состоятельной молодой женщиной, совсем недавно пережившей пору девичества.
– Принеси мне водки, – велела Мириам. Сара поднялась из кресла и направилась по проходу к стюарду, раздававшему подносы с едой.
– Слушаю, мадемуазель.
– Мадам, занимающая место «семь-А», хочет водки, очень холодной водки безо льда.
– Да, мадемуазель, одну минуту.
– Сейчас, если можно.
Стюард понял ее тон и налил большую порцию. Сара отнесла бокал Мириам, которая мгновенно его осушила.
– Хочешь еще?
– Может быть, чуть позже.
– Я знаю, как ты ненавидишь летать.
– Не уверена, хорошо ли они подготовили машину к полету.
– Остается надеяться.
– Еще водки. Принеси бутылку.
Сара вернулась к стюарду.
– Ей нужна бутылка.
– Не угодно порцию икры?
– Нет, только водку.
– Мадемуазель, наверное, мадам боится? Не хочет ли она, чтобы к ней пришел поговорить пилот?
– Об этом я не могу спрашивать.
– Понятно, – кивнул стюард, краем глаза глядя на Сару. Наверное, эта девушка – секретарь богатой дамы, которая не позволит обслуживать себя никому другому. Он передал Саре бутылку водки на маленьком подносе. – Вас позвать, чтобы вы принесли ей поднос с едой?