Последний властелин
Шрифт:
— Мадонна! Прямо сейчас!
В тот же день итальянца познакомили с мастерами. Он всех их поразил знанием дела, а также учтивостью, обходительностью в общении. Судя по всему, Ниэгро не ошибся в выборе архитектора.
Но вот итальянец впервые поднялся на холм. И с ним сразу произошла удивительная перемена: глаза загорелись неестественным огнем, губы задрожали, что-то зашептали.
— Синьор Бергоми, — спросили мастера, — вы не больны?
— О, нет! Я чувствую… это будет сказочный дворец.
— По вашему первоначальному проекту…
— К черту первоначальный проект! — завопил
Бергоми вдруг запрыгал, заплясал, точно в него вселился бес и начал отдавать мастерам и рабочим резкие команды. Его прежняя галантность, скромность исчезли. Сейчас он не церемонился ни с кем.
С момента начала строительства и до его окончания в архитекторе словно жили два совершенно разных человека, непонятно каким образом соединившиеся в одной оболочке. Когда поздним вечером Бергоми возвращался в скромный номер отеля (он наотрез отказался от дорогих апартаментов в доме Властелина), он галантно раскланивался с каждым, даже с горничной и постоянно за любую мелочь просил извинения. Но на холме во время работы второй Бергоми исступленно орал, отчаянно ругался, если был недоволен чьей-либо работой. Зато, когда дела шли отлично, он радовался, точно ребенок — заливисто хохотал, распевал любимую арию Герцога из «Риголетто» или насвистывал марш победы из «Аиды». Рабочие и мастера уже оглохли от его постоянных окриков: «Давай, давай, парни! Пошевеливайтесь!» Бергоми изменился и внешне: от пухленького архитектора остались кожа да кости.
Но данное Ниэгро слово итальянец сдержал. Дом и правда выглядел, как прекрасный дворец: весь из белого мрамора с еле заметными розовыми «прожилками». Когда первые лучи солнца падали на его стены, казалось, будто внутри него пульсирует кровь. Даже дрожь невольно пробегала по телу!
Купол, увенчанный шпилем, поддерживали выстроившиеся в каре колонны ионического ордера. Мраморная лестница начиналась у подножия холма и вела к парадному входу. Просторная прихожая и коридоры расходились в разные стороны дома. Вдоль коридоров — комнаты: гостиная, столовая огромных размеров, готовые в любой момент принять массу гостей, танцевальный зал с зеркалами и окнами от пола до потолка, и так далее. Из окон открывался вид на идеально подстриженные лужайки, цветочные клумбы и фонтан, в центре которого на пьедестале в виде раковины стояла статуя прекрасной Венеры, а услужливые амуры, надув щеки, изливали на нее струи воды.
Дом Властелинов стали называть едва ли не главным чудом Ария-Салема. Забылись, а потом и вовсе сошли на нет разговоры о том, что, мол, место это нехорошее. Здесь, на некогда «мертвом» холме вспыхнула жизнь, факел которой зажег богатейший банкир Ниэгро. По утрам он выходил на балкон, оглядывал расположенные внизу городские кварталы (отсюда вид как на ладони!), душа замирала от осознания того, что Ария-Салем с его древнейшей историей распростерся у ног некогда презираемого тут служителя золотого тельца. Все прекрасно складывалось у Властелина. Слишком прекрасно! Оставалось только найти себе жену и дождаться НАСЛЕДНИКА.
Иного выхода у него просто нет.
Этот день оказался для Оливии роковым, перевернувшим всю ее жизнь. До сих пор она жила и расцветала под крылом своей матери — Ирины Дубровиной. В голове роилось множество дерзких юношеских планов: учеба в университете, путешествия по миру, необыкновенные открытия, которые сделает именно она. И надо же ей было пойти на пляж!
Подружка Ида забежала к ней уже с утра и закричала:
— Ты еще спишь? Пойдем купаться. Сегодня будет очень жарко.
Оливия быстро собралась, и подруги поспешили к морю. Ида права: очень жаркий день, даже асфальт плавился. Люди старались укрыться от палящего зноя под сенью деревьев, на лицах мелькавших то тут, то там клерков читалось самое настоящее страдание, на каждом углу продавцы и продавщицы предлагали мороженое и прохладительные напитки. Но вот потянул ветерок с моря, он распушил Оливии светлые, точно спелая солома, волосы, слегка поднял полы белого платья, открывая мужским взорам длинные, стройные ноги. Кто-то прокричал ей комплимент, однако Оливия даже не повернула головы в его сторону. Она презирала подобные «уличные» знакомства.
Пляж, естественно, был переполнен. Ида предложила подруге пройти чуть дальше, к скалам. Там более крутой спуск, и потому народу всегда меньше. Девушки, смеясь от распирающей их энергии, вскрикивая от жалившего ступни горячего песка, побежали к скалам.
Оливия обожала встать у крутого берега и с разбегу броситься в волны. Аж сердце замирало! Так было и на этот раз. Оливия сбросила платье, позволила солнцу еще раз обжечь ее тело, и уже готовилась прыгнуть. И тут за ее спиной прозвучали роковые слова:
— Осторожно, красавица, здесь довольно глубоко. Да и скалы совсем близко.
Сначала девушка и не думала реагировать на фразу незнакомца. Но слишком приятный у него баритон. Она обернулась.
Его синие глаза блестели ярче солнца. Оливия замерла…
Много надежд и желаний роилось в юном сердце, но было и главное: встретить рыцаря своей мечты. И вот этот рыцарь сам нашел ее!
Девушке показалось, что она уже ощутила, как крепки его объятия и насколько горячо дыхание. У нее закружилась голова…
(«Может, от солнца?»)
Оливия с разбегу прыгнула в воду. Ида что-то кричала ей, но она не слышала и плыла, плыла, рассекая волны.
Вода не остудила внезапно вспыхнувшую страсть. Оливия вышла на берег, раскрыла книгу, попробовала читать… Нет, все ее мысли занимал синеокий рыцарь. Она то и дело бросала взгляды в его сторону. Он находился недалеко в компании друзей и (ну, почему?! Почему?!) нескольких хорошеньких девиц. Ида рассмеялась:
— Понравился?
— О чем ты? — вспыхнула Оливия.
— Не считай меня дурочкой. Знаешь, кого ты пасешь?
— Я никого не пасу.
— А ты все-таки послушай: это Ниэгро Властелин, владелец банков, страховых компаний, хозяин знаменитого дома на холме.
— И что?
— Ничего. Но он слывет порядочным бабником. Говорят, стольким женщинам уже принес несчастье…
— Прекрати! Я не хочу слышать подобную гадость.
Оливия отвернулась, вновь устремила взгляд в книгу, хотя не могла прочитать ни одного слова. Ида бросила:
— Я тебя предупредила.