Последний ворон
Шрифт:
Мелстед побледнел, напряженно глядя на Обри.
– Кеннет, это ужасно! – только и мог произнести он. – Если в этом есть хотя бы доля правды, тогда это ужасно!
– Именно. – Еще в машине, но пути в клуб, он понял, что нет другого способа, кроме как потрясение, которое бы могло выбить Мелстеда из равновесия. Нужно было говорить об утечке, краже высокой технологии, намекать на преступление, даже измену родине только тогда можно было подойти к...
– Уверен, ты что-то предпринимал в связи с аннулированным проектом дистанционно управляемых лета тельных аппаратов, который разрабатывала фирма Рида. Я в этом убежден, Джеймс.
– Но Малан спас «Рид
– Возможно, это входило в его планы. Он – один из основных держателей акций компании Шапиро и многих других, работающих по секретным контрактам.
– Как хочешь, Кеннет, но в моей голове это не укладывается. – Сыр оставался без внимания. – Я, право, думаю, что ты идешь по ложному следу.
– Моя бригада так не думает, Джеймс. Я тоже. Мы считаем, что Малан – очень опасный парень, и очень давно. Его связи с Москвой по линии золота и алмазов ни для кого не секрет, а ДПЛА, видно, его еще одна побочная махинация, – горячо зашептал Обри, заговорщически подавшись вперед. Дотронулся до руки Мелстеда. Тот нервно ее отдернул. – Джеймс, пусть даже это запрещено, но я обязан был хотя бы частично сказать об этом такому старому близкому другу, как ты. Мы думаем, что Малан переправил эти аппараты в Америку, к Шапиро в Сан-Хосе, а оттуда они просто исчезли! Джеймс, в этих аппаратах и пультах управления были детали, технологии, всякая всячина, отдельные системы, которые не имели никакого отношения к компании Шапиро! Почему их отправили туда? Лескомб мне говорил, что...
– Разве Лескомб не погиб?
– Джеймс, похоже, ты собираешься все отрицать.
– Разумеется, нет!
– Джеймс, может быть, мне следует сказать тебе, что я намерен преуспеть в этом деле. Джеффри и премьер-министр считают мою должность чем-то вроде санитарной службы при авгиевых конюшнях, но я намерен доказать, что способен не только на неудачи, но и на успех. Я собираюсь принести кабинету на блюде головы Малана и Шапиро! – закончил он, бросая свирепые взгляды. Симулировать гнев не было нужды.
Мелстед до того струсил, что побледнели щеки.
– Ясно, – пробормотал он после долгого молчания, гоняя ножом по тарелке порушенные остатки сыра. При этих скребущих звуках у Обри заныли оставшиеся зубы. С бешено бьющимся сердцем он хищно следил за Мелстедом. – Какими уликами ты располагаешь, Кеннет? Хочу сказать, теперь, когда Лескомба... м-м, нет в живых!
– Кое-что имеется. Согласен, не столько, сколько хотелось бы. Но кое-что есть. Картина начинает вырисовываться, и довольно неприглядная картина; боюсь, причастные к ней лица хорошо известны нам обоим. Что еще можно раскопать и как скоро – пока не знаю. Но уверен, что докопаемся.
– Ясно.
– Джеймс, на твоем месте я бы отказался от должности консультанта у Шапиро. И, возможно, стал бы помаленьку освобождаться от компрометирующих директорских постов, если такие у тебя имеются.
– Я? Ты совсем не...
– Ну, разумеется. Но в чем я убежден, так это в том, что если ты напряжешь свою память, то вспомнишь много полезного для меня... для нас. Ты встречался с Маланом за ленчем в тот самый день, когда проект выбросили на свалку, так что ты, возможно...
– Нет!
– Возможно, нечаянно обмолвился, что могло его насторожить или ускорить развитие событий. ДПЛА выскользнули из страны сразу же после этого. Так ты обсуждал с Маланом этот проект?
– Я, э-э... конечно, нет! Не помню... – Он густо покраснел. Нетерпеливо махнул рукой, подзывая официанта. – Кофе, Кеннет?
– Пожалуй, да. И не помешало бы немножко арманьяка. Может быть, и тебе? Я сегодня разговорился. Возможно, мне удастся убедить тебя последовать моему примеру. – Он простодушно улыбался, похлопывая по лежавшей на усыпанной крошками скатерти руке Мелстеда. – Джеймс, я помогу при малейшей нужде, ты это знаешь. А ты в свою очередь мог бы помочь мне, уверен в этом. –
Нет, сначала он не знал. По крайней мере в этом можно быть уверенным, что даже приносило какое-то утешение и, возможно, оправдывало то, как он держал себя со старым другом. Да, возможно, понимание того, что имела место всего лишь тайная сделка, а не какой-то неопровержимо преступный заговор, лучше поможет расколоть Джеймса.
Где-то, в какой-то момент, Джеймс догадался. А теперь он знал, как убили Ирину.
Плотина была чужеродной, ее очертания не вписывались в созданную им мысленно картину. Чем больше он шарил биноклем, тем реже возникало виденное прежде и тем увереннее различались детали окрестностей. Низкие лесистые холмы, спускающиеся к заливам искусственного похожего на трехпалую кисть озера; голые острые гребни более высоких откосов; и вдали на севере окутанная белым гора Шаста. Ни одна особенность в точности не совпадала с той картиной. Местность была менее суровой на вид, во множестве двигались люди. И, конечно, никаких трупов, ни лежащей головой в воде Ирины, ни солдата с перерезанным горлом. Тем не менее он понимал, почему они выбрали это место – озеро Шаста: чтобы доказать русским, что ДПЛА решит их вожделенные замыслы. Их устраивало некоторое сходство с крутыми склонами, долинами и открытыми водными пространствами в двадцати тысячах футах ниже воздушного коридора между Советским Союзом и Афганистаном. Именно здесь они впервые определенно осознали, что Ирина будет убита.
Хайд различал изгибы трех заливов озера и залитую солнцем Лошадиную гору на северо-востоке. Устье реки Макклауд было плохо видно за островами, утесами и серым пространством воды, над ушедшим под воду городком Кеннетт. Усеянное точками причалов, изрезанное полосками переливающихся в утреннем свете следов движущихся лодок, озеро, каким он его видел, встречало грубоватым радушием, ощущением присутствия человека и атмосферой прирученной девственной природы. Он посмотрел на карту, потом снова туда, где за пересекавшим озеро мостом межштатной автострады № 5 водная гладь скрывалась за высокими, темными утесами. Там, в устье Макклауд, вероятно, более пустынно.
Он отхлебнул из фляжки, наполненной коньяком. Только для того, чтобы согреться! Потом убрал фляжку.
Вчерашний день он провел в ожидании доставки от Мэллори снайперской винтовки. Тем временем взял напрокат в Окленде японскую машину с четырьмя ведущими колесами. Купил боеприпасы к "браунингу", сухой костюм для подводного плавания, камеру, продукты, радиотелефон и другие нужные вещи.
Когда он проезжал оставшийся в двенадцати милях позади Реддинг, город только просыпался, бледнели неоновые вывески, первые машины дымили выхлопными газами. Неохотно вступая в новый день, медленно двигались первые пешеходы. На хвосте никого – никто за ним не следил.
Обернулся на шум осторожно въезжавшей на площадку машины с дачей-прицепом. Даже после того как пожилая пара, выбравшись из автомобиля, изумленно замерла перед открывшимся их взгляду виду, он продолжал внимательно рассматривать их, пока написанное у них на лицах выражение немого удивления и восторга окончательно не успокоило его. Он даже кивнул в ответ на их приветствие, потом снова вернулся к озеру, холмам и утесам, серой воде и далекой, покрытой снегом горе. На автостраде № 5 движение уже было оживленным; но его мысли летели дальше, к месту, помеченному на карте Фраскати крестиком, но не обозначенному буквами. Удостоверившись, что карта в кармане, он вернулся в свою машину с четырьмя ведущими, оставив пожилую пару восхищаться панорамой.