Последний выстрел (Бригада - 4)
Шрифт:
– Спасибо за доверие, - начал Игорь Леонидович.
– Нам с вами делить нечего, - опустив голову, ответил Белов.
– Это верно, - согласился Введенский.– К тому же обстановка здесь располагает к искренности.
Саша едва заметно пожал плечами и промолчал.
– Кстати, Александр Николаевич, вы уверены в вашем помощнике? подполковник чуть скосил глаза в сторону своего собеседника.– Я имею в виду Шмидта.
– Игорь Леонидович, не сыпьте соль на раны.
Несколько метров они прошагали молча. Белов ждал, когда фээсбэшник перейдет, наконец, к делу, ради которого он его сюда пригласил. Но подполковник не спешил. Он, похоже, тоже чего-то выжидал, бросая на Белова короткие косые взгляды.
– Я нарушаю все правила, встречаясь с вами, - прервал молчание Введенский.– У вас крайне опасное положение.
– Я в курсе, - невесело усмехнулся Белов. Подполковник свернул к воде и остановился.
Рядом и чуть позади него встал Саша. К ним тут же подплыли прикормленные утки и в ожидании угощения стали неспешно фланировать вдоль берега.
– Помимо симпатии к вам, у меня есть шкурный интерес - сохранить вас живым и восстановить отношения, - негромким, ровным голосом говорил Игорь Леонидович.– С вашим новым статусом мы многое могли бы сделать. На паритетной основе, естественно.
Эта тема Белову была абсолютно не интересна. Он скептически хмыкнул и спросил:
– Так в чем проблема?
– У вас слишком много врагов, Александр Николаевич. Со дня на день вас сольют, - жестко произнес Введенский.– Немедленно откажитесь от ответных действий и дайте всем знать об этом. Если вы не готовы к таким шагам, скройтесь и хорошенько все взвесьте.
"И этот туда же!.." - с раздражением подумал Саша. Он все уже решил, и больше не допускал и тени сомнения в правильности своего выбора.
Введенский тем временем достал из кармана булочку и, отщипывая от нее кусочки, стал кормить нетерпеливых уток. Глядя на суетливых и жадных птиц, Белов вдруг вспомнил другую утку - аппликацию на махровом полотенце Тамары. Снова в груди возникла ноющая тяжесть, он стиснул зубы и исподлобья взглянул на фээсбэшника.
– До чего тупые птицы!– с неожиданной злостью сказал Белов и, отбросив дипломатические хитрости, сразу же спросил то главное, ради чего он сюда приехал: - Вы случайно не в курсе, где Максим Карельский?
Настал черед задуматься Введенскому. Он прекрасно понимал - раз Белов задал этот вопрос, значит, он все уже для себя решил. Он пойдет до конца, и никакие самые здравые и самые логичные аргументы его уже не остановят. Подполковнику было искренне жаль этого неплохого, в сущности, парня, но, в то же время, ему стало ясно - повлиять на его судьбу он, увы, уже не сможет. Игорь Леонидович нахмурился и неохотно ответил:
– Он жив. Это человек Каверина. Володя вербанул его, когда еще ходил в форме. Карельский - бывший функционер спецуры ГРУ. Потом уволился, занялся рэкетом и засыпался на убийстве одного чеченского туза. А Каверин это дело размотал и прихватил его за жабры.
– Черт...– покачал головою Саша.– Он у меня пять лет работал.
– Вашей вины тут нет. Это невозможно было просчитать. Очень мощная длинная схема.
Они помолчали, думая каждый о своем.
– Завтра похороны, - задумчиво произнес Белов.– Мне надо их провести.
– Имейте в виду, - предупредил Введенский, - счет идет на часы.
– Да, счет идет на часы...– согласился Саша. Подумав, он вытащил из кармана и протянул подполковнику компьютерную дискету.
– Игорь Леонидович, здесь материалы по моему Фонду и все, что я знаю хорошего о господине Зорине, - пояснил он.– Свалите козла, он того заслужил. Прощайте.
Игорь Леонидович услышал за спиной частые, постепенно затихающие шаги. Он обернулся - Белов, упрямо опустив лобастую голову, стремительно шагал вдоль древней монастырской стены.
Уже не таясь, Введенский смотрел ему вслед и вдруг с острой, саднящей тоской понял: этот человек - не жилец на этом свете. И еще об одном ему неожиданно подумалось - вполне возможно, что когда-нибудь потом ему, подполковнику Введенскому будет не хватать бандитского авторитета - Саши Белого.
XLVII
От Новодевичьего монастыря Шмидт отвез Сашу на дачу к Киншакову. Там он пробыл недолго - меньше часа, а весь оставшийся день Белов провел в офисе Фонда, занимаясь делами - теперь уже совершенно сознательно и целенаправленно.
Вечером они со Шмидтом поехали в морг. Посредине просторной, светлой комнаты стояли четыре открытых гроба. За ними, у стены были прислонены крышки с позолоченными крестами. Переступив порог, Саша замер и перекрестился. Рядом, с кожаным дипломатом в руке, остановился Шмидт.
Подавив рвущийся из груди вздох, Саша медленно подошел к гробам.
Космос...
Свесив голову, Саша смотрел в его белое, словно мраморное, лицо. В его памяти, наслаиваясь одна на другую, роились бесчисленные картинки их прошлого. Отныне только это и оставалось - память... Не повернув головы, он протянул руку Шмидту. Тот открыл портфель и подал ему новенький ТТ. Саша отогнул край савана и вложил пистолет в мертвую руку друга.
Пчела...
И снова белое, неуловимо изменившееся лицо, снова воспоминания, снова тяжелый ком, застрявший в горле... И тягостное, непреходящее чувство вины, которую уже никогда не загладить... Шмидт подал второй пистолет, и Саша вложил его в руку Пчелы.
Фил...
Его не было с ними больше года. Казалось бы, смириться с потерей Фила должно было бы проще, но - нет... Ведь он только-только начал выкарабкиваться, он боролся за свою жизнь, рвался к ней изо всех своих сил... В глазах Белова заблестели слезы, он протянул руку Шмидту и третий пистолет лег в холодную, безжизненную ладонь Фила.
Тамара...
Безвинная жертва. Уж она-то не сделала ничего плохого ни иуде Максу, ни шакалу Каверину. Она вообще, кажется, никогда и никому не вредила. Кроткая, приветливая, добрая Тамара... Ее прирезали только за то, что она была знакома с Беловым. Саша накрыл ее узкую ладошку своею рукой.