Последний замок (сборник)
Шрифт:
Теперь, казалось, события словно реабилитировали Клагхорна. Перемены пришли с ударом максимальной резкости и силы.
Конечно, нужно было еще ответить на некоторые вопросы — почему Мехи выбрали для бунта именно данное время? Условия пятьсот лет ощутимо не менялись, а Мехи прежде никогда не открывали своих чувств, хотя как-то никто и не трудился их исследовать, кроме Клагхорна...
Птицы свернули на восток, чтобы избежать Баллордских гор, к западу от которых лежали развалины большого города, так никогда и не исследованного до конца. Ниже лежала Люцерновая долина, одно время — плодородная фермерская
Солнце садилось. Оранжевый свет мерцал и переливался на металлических стенах.
Ксантен крикнул Птицам:
— Снижайтесь, делая круг! Приземляйтесь за той линией деревьев — но лететь низко, чтобы никто не увидел.
Снижение на жестких крыльях согнуло Птиц, шесть нескладных шей вытянулись к земле. Ксантен был готов к толчку. Казалось, Птицам не была свойственна ловкость и они не могли и не способны были приземляться легко, когда они несли Джентльмена. Однако когда груз был чем-то, лично их заботящим, то толчок не потревожил бы их одуванчика.
Ксантен привычно сохранил равновесие, вместо того чтобы вывалиться, покатившись по земле на предпочитаемый Птицами манер.
— Вот вам сироп, — сказал он. — Отдыхайте и не шумите, не ссорьтесь. Если меня не будет здесь к завтрашнему закату, то возвращайтесь в замок Хэйджорн и скажите, что Ксантен убит.
— Не бойся! — крикнула одна из Птиц. — Мы будем ждать вечно!
— Но во всяком случае до завтрашнего заката!
— Если тебе будет угрожать опасность, если тебя прижмут — а рос, рос, рос! Позови Птиц!
— А рос! Мы свирепы, когда возбуждены!
— Желал бы я, чтобы все это было правдой, — усмехнулся Ксантен. — Птицы — завзятые трусы, это всем известно. И все же я ценю ваши чувства. Помните мои инструкции, — продолжал он, — и прежде всего ведите себя тихо! Я не желаю подвергнуться нападению и быть заколотым из-за вашего шума!
Птицы издали звуки оскорбленного достоинства.
— Несправедливо, несправедливо! Мы тихи, как мыши!
— Хорошо, — Ксантен поспешно удалился, чтобы они не проорали ему вслед новые советы и уверения...
4
Пройдя через лес, он вышел к открытому лугу, на противоположном краю которого, наверное, в ста ярдах, была задняя стена первого ангара. Он остановился подумать. Заслуживали внимания несколько факторов. Во-первых, Мехи ремонтировали корабли, огражденные металлическими стенами от радиоконтакта, и поэтому могли еще не знать о бунте.
«Едва ли это вероятно, — решил он, — ввиду тщательного планирования во всем прочем».
Во-вторых, Мехи со своими товарищами действовали в постоянной связи, как коллективный механизм. Агрегат функционировал совершенней, чем его части, и инвалид был не склонен к инициативе.
Следовательно, вряд ли бдительность была такой уж сильной.
В-третьих,
Ксантен решил подождать в тени еще минут десять, пока заходяшее солнце эффективно и прицельно ослепит тех, кто мог стоять на страже. Прошло десять минут. Ангары, отполированные меркнущим светом солнца, стояли длинные, высокие и совершенно тихие. На промежуточном лугу колыхалась высокая золотистая трава, подергиваясь рябью под прохладным ветерком.
Ксантен глубоко вздохнул, повесил на плечо сумку, поправил оружие и сделал широкий шаг вперед. Ему и в голову не пришло ползти по траве.
Он беспрепятственно достиг задней части ближайшего ангара. Прижавшись ухом к металлу, ничего не услышал. Тогда он подошел к углу и выглянул из-за него: никаких признаков жизни. Ксантен пожал плечами: что ж, тем лучше — и двинулся к двери.
Ксантен пошел вдоль ангара. Заходящее солнце отбрасывало впереди него длинную черную тень.
Он подошел к двери, ведущей в административный отдел ангара. Поскольку терпением Ксантен не отличался и пока своим осторожным наблюдением ничего не добился, то он попросту толчком распахнул дверь и вошел.
Кабинеты были пусты. Столы, где раньше веками сидели служащие, подсчитывая закладные и счета, были голыми, отполированные и седые от пыли. Компьютеры и блоки информации, черная эмаль и стекло, белые и красные выключатели выглядели так, словно они были оставлены только вчера.
Ксантен перешел к застекленному окну, выходящему к ангару, затемненному громадой корабля.
Он не увидел Мехов. Но на полу ангара были аккуратными рядами разложены отдельные элементы и собранные части механизма управления кораблем. Пустые проемы широко зияли в корпусе, показывая, откуда были извлечены панели с этими устройствами.
Ксантен спустился из кабинета в ангар.
Космический корабль был выведен из строя, он стал непригодным для полетов. Ксантен взглянул вверх, вдоль аккуратных рядов извлеченных частей.
Соответствующие ученые из разных замков были экспертами по теории пространственно-временного перехода. С. К. Розенхокс из Мараваля даже вывел ряд уравнений, которые, если их перевести в машинерию, уничтожали беспокоящий эффект Хомуса. Но ни один из Джентльменов, даже если бы он забыл о личной жизни и взял в руки инструменты, не знал бы, как соединить и настроить разложенные на полу ангара механизмы.
Когда была проделана эта злобная работа? Сказать было невозможно.
Ксантен перешел в следующий ангар: снова никаких Мехов, снова из космического корабля выпотрошены механизмы управления. Ксантен прошествовал к третьему ангару, где было то же самое.
В четвертом ангаре он различил слабые звуки деятельности. Шагнув в кабинет, он посмотрел сквозь стеклянную стену в ангар и обнаружил Мехов, работающих со своей привычной экономией движений, и, что было жутко, почти беззвучно.
Ксантен, и так уже чувствующий себя нервно от того, что крался через лес, пришел в ярость при виде этого хладнокровного разрушения человеческого имущества. Он стремительно шагнул в ангар. Хлопая себя по бедру, чтобы привлечь внимание, он окликнул резким голосом: