Последний замок (сборник)
Шрифт:
Филидор покачал головой:
— Я не удивлен.
— Ну тогда разве ты не озадачен? Не озабочен?
Филидор подумал.
— В какой-то степени. Наши собственные планы, никогда не бывшие особо осуществимыми, стали еще более искусственными, чем когда-либо раньше.
— Мне кажется, — заявил Ксантен, — что вы стоите перед лицом тяжелой и непосредственной опасности. Наверняка Мехи намерены стереть с лица Земли все человечество. Вам этого тоже не избежать.
Филидор пожал плечами:
— Предположительно, такая опасность существуетет... мы соберем совет и решим, что делать.
—
Филидор удивленно уставился на него:
— Вы хотите, чтобы мы, Искупленцы, стали вашими солдатами?
— А почему бы и нет? — изобразил наивность Ксантен. — Ваша жизнь поставлена на кон, и в не меньшей степени, чем наша.
— Каждый умирает только один раз.
Настала очередь удивиться Ксантену:
— Что? Неужели так может говорить бывший Джентльмен Хэйджорна? Разве такое лицо в минуты опасности обретает гордый и смелый человек?! Разве в этом урок истории? Конечно же, нет! Мне нет нужды рассказывать вам это — вы знаете все не хуже, чем я.
Филидор кивнул:
— Я знаю, что история человека — не его технические достижения, не его устройства, и не его победы. Она — составная: это мозаика из миллионов камешков, отчет о том, как каждый человек уживался со своей совестью. Вот истинная история человеческой расы.
Ксантен сделал грациозный жест, отметая сказанное.
— О. Г. Филидор, вы оскорбительно все упрощаете! Неужели вы считаете меня тупицей? Есть много видов истории. Они взаимодействуют. Вы подчеркиваете моральную сторону. Но конечная основа морали — это выживание; то, что помогает выживанию — хорошо, все, что вызывает смерть, — плохо. Вы сами в свое время говорили это!
— Хорошо сказано, — согласился Филидор. — Но позвольте мне рассказать вам одну притчу. Может ли нация, состоящая из миллионов существ, уничтожить существо, которое заразит всех смертельной болезнью? Вы скажите — да. Десять голодных зверей охотятся на вас, чтобы наесться. Убивать ли их, чтобы спасти свою жизнь? Вы снова скажете — да, хотя тут вы уничтожаете больше, чем спасаете. Еще пример: один человек живет в хижине в пустынной долине. Сто тысяч космических кораблей спускаются с неба и пытаются уничтожить его. Может ли он уничтожить эти корабли в порядке самозащиты, даже хотя он один, а их сто тысяч? Наверное, вы скажете, что — да. Что же тогда, если целый мир, целая раса существ борются против этого единственного человека? Может ли он убивать всех? А что, если нападающие — такие же люди, как и он сам? Что, если он — существо из первого примера, которое иначе заразит всех, весь мир болезнью? Вы видите — нет места, где можно применить простой критерий. Мы искали — и ничего не нашли. Следовательно, с риском погрешить против выживания, мы, по крайней мере я, ибо я могу говорить только за себя — выбрал мораль,
— Вы! — презрительно бросил Ксантен. — Если в эту долину вступит взвод Мехов и начнет убивать ваших детей, то разве вы не станете их защищать?
Филидор отвернулся, поджав губы. В разговор вступил другой Искупленец:
— Филидор определил мораль. Но кто же абсолютно морален? Филидор, или я, или вы? Может быть, в таком случае бросить свою мораль?
— Оглянитесь вокруг, — предложил Филидор. — Узнаете ли вы здесь кого-нибудь?
Ксантен посмотрел на группу. Поблизости стояла девушка необыкновенной красоты. На ней была белая накидка и красный цветок в кудрявившихся волосах, темневших по ее плечам.
Ксантен кивнул:
— Я вижу женщину, которую О. Ц. Гарр желал ввести в свой дом в замке.
— Именно, — подтвердил Филидор. — Вы помните обстоятельства?
— И очень даже хорошо, — ответил ему Ксантен. — Были энергичные выражения со стороны Совета Нотаблей, по причине угрозы нашим законам о контроле над численностью населения. О. Ц. Гарр пытался обойти закон таким образом: «Я же держу Фан, — говорил он. — Временами я имею целых шесть или даже восемь Фан, и никто не издает ни слова протеста. Я буду называть эту девушку Фаной и держать ее среди своих остальных Фан». Я и другие протестовали. Дело чуть не дошло до дуэли. О. Ц. Гарр был вынужден оставить девушку в покое. Она была отдана под мою опеку, и я переправил ее в Дальнюю долину.
— Все правильно, — кивнул Филидор. — Ну, мы пытались разубедить Гарра. Он отказался поддаться на уговоры и пригрозил нам своими охотничьими силами Мехов из тридцати особей. Мы насторожились. Моральны ли мы? Сильные мы или слабые?
— Иногда, — сказал Ксантен. — Иногда лучше мораль. Хотя даже О. Ц. Гарр нередко ошибается, а вы всего лишь Искупленцы... Схожее и в случае с Мехами. Они уничтожили замки и всех людей. Если мораль означает покорное принятие своей участи, тогда мораль должна быть забыта!
Филидор издал кислый смешок:
— Какая замечательная ситуация! Здесь имеются Мехи, подобные Крестьянам, Птицам и Фанам, все переделанные, трансформированные и порабощенные для человеческого удовольствия. В самом деле, именно этот факт и создает нашу вину, которую мы должны искупить. А теперь вы хотите, чтобы мы уничтожили этих несчастных существ?
— Ошибочно чересчур много размышлять и горевать о прошлом, — наставительно произнес Ксантен, — И все же, если вы желаете сохранить за собой возможность созерцать и размышлять, я предлагаю вам драться сейчас с Мехами, или, самое малое, укрыться в замке.
— Только не я, — ответил Филидор. — Наверное, другие могут выбрать и поступить так, как вы предлагаете.
— Вы будете ждать, пока вас убьют?
— Нет, я и другие, несомненно, укроемся в отдаленных горах.
Ксантен влез обратно на борт энергофургона:
— Если вы измените свое мнение, приходите в замок Хэйджорн.
И отбыл.
Дорога продолжала идти по долине, извиваясь вверх по склону гор, пересекая хребет. Далеко впереди, четким силуэтом на фоне гор, стоял замок Хэйджорн...