Последний знаменный
Шрифт:
— Ты не ожидала этого, — предположил он.
— Ну, холостяк, живущий отшельником... — Она взглянула на У Пин. — Похоже, о тебе хорошо заботятся.
— Обо мне очень хорошо заботятся. Я покажу тебе весь дом после обеда.
На обед были поданы европейские блюда и французское вино. Адриан держался предупредительным и довольно симпатичным хозяином. Моника начала уже думать, что она и все остальные — включая и ее собственного мужа — вероятно, несправедливо относились к нему многие годы. В таком настроении она пребывала до окончания трапезы. Когда они перешли к бренди, он спросил:
— Ты получила известия от Роберта?
— Нет, не получала. Думаю, он очень занят.
— Сомневаюсь, что ты когда-нибудь услышишь о нем вновь. — Голова и рука Моники вздрогнули, и бренди пролилось из ее рюмки. Моментально подоспела У Пин с салфеткой и промокнула капли. — Извини, — произнес Адриан, — но предсказание будущего всегда пленяло меня. Я вот думаю, что случится, если его казнят по приказу Юаня, вместе с Сунем разумеется.
Моника допила свое бренди.
— Как ты можешь такое говорить о своем собственном брате?
— И твоем муже — Адриан улыбнулся и сделал знак Цян Лу наполнить ее рюмку. — Но, разумеется, такая возможность существует. Ты никогда не учитываешь возможности, пусть даже они и неприятные?
Она осторожно уставилась на него и незаметно для себя самой выпила еще бренди.
— И разумеется, — продолжил Адриан, — совсем необязательно возможности должны быть неприятными. Вы ведь с Робертом далеко не молодожены. Так вот, я могу предположить, что тебе уже до предела надоел этот сухой старый сучок, и ты жаждешь новых впечатлений. — Он продолжал улыбаться ей, а ее взгляд был прикован к нему, как будто она видела змею. — Странные происходят вещи, — продолжил Адриан. — Вернее, могут произойти. Мы, Баррингтоны, когда-то представляли довольно мощный клан. Братья, сестры, кузены... А теперь посмотри: Вики пропала со своим бандитом-любовником, возможно, ее нет в живых, поскольку от нее уже давно никаких известий. Ее сын, судя по всему, скоро погибнет. Юань наверняка не захочет оставить его в живых. Роберт, вероятно, уже мертв. Все погибли, кроме тебя, твоего сына и меня. Мне представляется это очень удобным. Тебе не кажется?
Моника подняла свою рюмку, увидела, что она вновь наполнена, и поставила ее на место. Она встала, несколько нерешительно.
— Я бы хотела вернуться домой, Адриан, если ты не возражаешь. Обед был прекрасным, и я не хочу его портить рассуждениями о неприятных вещах.
Адриан тоже встал.
— А вот я как раз против, дорогая невестка, — сказал он. — Еще слишком рано заканчивать этот вечер. Я обещал показать тебе свой дом.
Моника взглянула на него, затем на слуг, стоящих по бокам двери. Она слишком много выпила и теперь плохо соображала. Ей искренне не хотелось ссориться со своим деверем и никак не удавалось сообразить, бояться его или нет. Она не могла поверить, что он мог желать ей вреда; и что бы не болтал он за обедом, не мог же он на самом деле желать гибели Роберта?
— Очень хорошо, Адриан, — согласилась она. — Мне доставит удовольствие осмотреть твой дом. Но я сказала своим слугам, что приду рано. Мне надо только предупредить их, что немного задержусь.
— Нет необходимости, — сказал Адриан. — Это уже сделано. — Он подошел к двери и остановился, ожидая ее. После непродолжительных колебаний она присоединилась к нему. Он пропустил ее вперед по лестнице на второй этаж. Очевидно, по давно заведенной традиции, за ним постоянно следовали его слуги. Раньше присутствие слуг успокаивало Монику, теперь, наоборот, настораживало.
На площадке второго этажа Адриан открыл для нее первую дверь.
— Конечно же, здесь не так богато, как в Доме Баррингтонов, — сказал он. — Но я сделал все, что мог.
В комнате уже горел электрический свет — Роберт установил генератор для обслуживания обоих домов и конторы, — и, к удивлению Моники, внутри ждала еще одна китаянка.
— Это — Шу Лайти, — объяснил Адриан.
Моника слегка кивнула этой миловидной женщине лет сорока со следами былой красоты и фигурой слишком уж роскошной для обычной китаянки, все больше удивляясь странностям дома Адриана.
— Как тебе здесь нравится? — спросил деверь.
Моника обвела взглядом просторную, отделанную панелями комнату с толстым ковром во весь пол и китайскими рисунками на стенах, большую часть которой занимал огромный на четырех опорах балдахин.
— Здесь есть отдельная ванная, — объяснил Адриан.
— Очень культурно, — согласилась Моника.
— Все здесь ждет мою невесту.
Моника была так удивлена, что, не подумав, сказала:
— Твою невесту? Ты, Адриан? Я считала тебя самым убежденным холостяком в мире.
— Мое несчастье, — объяснил Адриан, — в том, что женщины, которых я бы хотел взять в жены, всегда оказывались помолвленными с другими или просто недоступными. В качестве жены я имею в виду. В принципе все женщины доступны. Так, если бы Вики не была моей сестрой, я непременно женился бы на ней. Мне просто необходимо, чтобы всегда рядом со мной находилась красивая женщина и нужна — как бы это сказать? — близость более яркая, чем может быть между мужем и женой. — Моника нахмурилась, пытаясь найти хоть какую-то надежду для себя в его разрозненных фразах. — Теперь, боюсь, она ушла навсегда, — продолжил Адриан. — Но еще раньше в моих мечтах ее место заняла другая женщина.
Моника услышала легкий стук и поняла, что закрылась дверь на лестницу. Она резко обернулась. Те же слуги опять находились в комнате: мужчина возле двери, две женщины — по бокам.
— Цян Лу, У Пин и Шу Лайти — это как бы мои другие «я», — объяснил Адриан. — Не следует их бояться. — Он подошел к ней, обнял за талию и поцеловал в шею. Целуя ее, он передвинул руки на ее грудь. Моника вскрикнула и попыталась отстраниться, но он только крепче прижал ее к себе. — Я собираюсь жениться на тебе, поскольку Роберт теперь уже мертв, — сказал Адриан.
Моника все-таки вырвалась из его объятий и, спотыкаясь, сделала несколько шагов. Но он успел схватить ее за корсаж. Послышался треск рвущейся материи. Несчастная женщина восстановила равновесие и прикрыла грудь разорванным платьем.
— Ты пьян! — крикнула она.
— Не думаю. Разве что от желания обладать тобой. — Он опять двинулся на нее.
Моника повернулась к двери и столкнулась со слугами.
— Если вы попытаетесь остановить меня, — сказала она насколько могла спокойно, — я прикажу вас выпороть.