Последняя битва
Шрифт:
В этот момент я впервые задумался. И правда, а что такого сделал Утрес? Жертвы ему приносили люди, мертвецов из могил поднимали люди, зомбировали Черным Хрусталем тоже люди. Богиня тихо засмеялась.
— Вот видишь.
— Получается, все зло в мире — от нас?
— Не только зло, но и добро. Все, что происходило, происходит и будет происходить — ваших рук дело. И в ваших же силах поменять то, что не нравится. А боги, что ж, они просто боги. Так что не все таково, каким кажется.
— Но он напал на твоего сына, — не сдавался я.
— Неверно. Это была честная схватка. Она началась на твоих глазах, так разве ты можешь отрицать, что они оба бросились в нее?
— Нариэль хотел защитить нас от Утреса.
— Думаешь? Нет, он хотел его убить.
— Но в результате умер сам. И в этом виноват Крех!
Мелизора тихо вздохнула, и ее голос зашелестел с новой силой.
— Мои сыновья и ненавидят, и не могут жить друг без друга. Разве бывает день без ночи, добро без зла, а свет без тьмы? Представь себе мир, где есть рождение, но нет смерти, где есть счастье, но нет горя. Представь и ужаснись. Ибо одно без другого не существует, и никто не имеет права надеяться на победу одного над другим. Добро без зла перестанет быть добром, а не будет тьмы — и свет потухнет. Равновесие — основа мироздания. А жизнь всегда наполнена борьбой непримиримых противоположностей.
Поразмыслив над ее словами, я спросил:
— Тогда почему Нариэль погиб, а Утрес остался жить? Получается, зло победило и будет властвовать над твоим миром? — Не успела она ответить, как я с досадой добавил: — Знаю, это моя вина. Я обязан был победить Креха, но не смог этого сделать!
— Не вини себя, призыватель. Если бы когда-то я не толкнула тебя на темный алтарь, сегодня ты одолел бы моего непутевого сына. Что ж, я сделаю это за тебя и заточу Утреса в магическую подземную темницу. Ты спросил, будет ли властвовать над миром зло? Это зависит только от вас, смертных.
— Ты сама закроешь сына в подземелье?! Но почему?
— Потому что Тьмы без Света не существует.
Я скептически оглядел окружающую меня черноту.
— А сейчас мы где?
— Нигде, — ответила богиня, и я поперхнулся. — Это то, что вы называете небытие. Нечто, где нет ни времени, ни пространства. Просто ничто.
Может, она меня все-таки дурит, и имя ей — Смерть?
— И что же будет дальше?
— Ты вернешься к своим близким и будешь жить, как жил. Но есть и отличие. Сегодня ночью благодаря пробуждению богов болезнь исчезла, и купол с Мелизоры спал. Я не могла допустить, чтобы здешние порядки перемешались с другими, потому переместила ее в другое, параллельное пространство. Возможно, когда-нибудь в будущем эти миры вновь пересекутся, но произойдет это нескоро, очень нескоро.
— Значит, никто не сможет покинуть острова или приехать сюда? Ни звонков, ни связи, ни встреч?
— Совершенно верно. Теперь все вы, прибывшие с Большой земли, стали истинными мелизорцами.
Не могу сказать, что эта новость меня обрадовала. С другой стороны, почему бы нет? Все, кто мне дорог — здесь. На той стороне у меня никого не осталось, разве что Миха. Но теперь, когда мир избавлен от синдрома, у него все будет хорошо.
— А ты не боишься отпускать меня? Вдруг, вернувшись, я опять призову Нариэля?
— Не сможешь, — в голосе богини мне почудилась теплая улыбка. — Амулет выполнил свою функцию и на много лет стал бесполезной побрякушкой. Так что ты теперь не люмен. И не морок — я снимаю с тебя это бремя. Живи спокойно. Ты больше не в ответе за Мелизору. Прощай!
Эпилог
Послышался характерный щелчок, и из возникшего перед храмом портала появилась зеленая физиономия.
— Ба, неужто сам Элмер Цветосердый решил проведать старика?! — воскликнул я и, раскинув руки, двинулся навстречу гостю.
— Не преувеличивай, я старше тебя на двенадцать лет, — улыбнулся он и сгреб меня в охапку своими огромными лапищами.
— Ну, у вас, флогеронов, это по-другому, вон, ни одной седой волосинки нет, — засмеялся я, высвободившись из дружеского капкана. — Как, кстати, поживает новоиспеченный Мугду? Почему ты оставил его без своей мудрой опеки?
Губы бывшего старосты снова растянулись в улыбке.
— Похоже, Лугдес для тебя навсегда останется мальчиком-с-пальчик. Ты же сам видел, он уже давно выше меня на голову и в полтора раза шире в плечах.
Это да, после того, как Элмер смог возродить Матерь Живых, флогероны-лилипуты остались только в легендах, и лесной народ, как и прежде, стал жить в гармонии с природой. А самом начале, конечно, было сложно. Помню, как мы вырубали агрессивные цветы по всему Флогину. Они так привыкли жрать двуногих, что пришлось их уничтожить.
Сам же Элмер стал для соплеменников не просто шаманом, а чем-то вроде полубога, даже большим, чем Кадис Древорукий. Элмер Цветосердый. Звучит. Да, любят флогероны растительные имена. С Кадисом все понятно, а вот почему они так прозвали моего друга? Может быть, потому, что он с рождения носил у сердца талисман с волшебными семенами?
— Я тут тебе подарок принес.
Слова Элмера оторвали меня от размышлений, я посмотрел на него и увидел, как он протягивает маленький кожаный кисет.
— Неужели это…
— Точно, пыльца Матери Живых, полгода собирал.
Давно же я ее ждал! Я хотел поблагодарить друга, но настойчивое покашливание за спиной заставило меня обернуться. Передо мной стоял юноша в таком же, как и я сам, белом балахоне.
— Ты что-то хотел, Силантий? — спросил я.
Юноша поклонился Элмеру, затем повернулся ко мне и произнес:
— Принес вам свиток телепорта, Хранитель.
— Зачем?
— Разве вы не летите с Великим шаманом флогеронов в Треглав? На рубиновую свадьбу ваших родственников?
— Лечу, но позже, из замка. А сейчас мне нужно провести очень важный эксперимент, — ответил я, сжимая в руке кожаный кисет. — Принеси-ка книгу Призыва к фонтану Истины.
— Да, Хранитель.
— Это и есть Фросин сын? — спросил Элмер, когда юноша удалился.
— Точно, младший, он теперь мой помощник.
— Серьезный парень, совсем не такой, как его шебутная матушка, — ухмыльнулся шаман. — А я хотел отдать тебе пыльцу на праздновании годовщины свадьбы Серого и Линории, но потом решил, что ты будешь рад получить ее раньше.