Последняя битва
Шрифт:
— Спасибо, дружище, думаю, это то, что нужно.
— Ладно, мне пора. Надо до начала торжества с Гаррахом, вождем горных великанов, встретиться. Он обещал дать несколько плодов Эншибы. Хочу попробовать вырастить ее на нашем острове.
— Вождем? — удивился я. — А как же Диррон?
— Ничего не поделаешь, никто из нас не вечен, — развел руками Элмер. — Ну, мне пора. Не прощаюсь, встретимся у Серого.
Достав свиток телепорта, он прочитал заклинание и рассыпался серебряными искрами. А я направился к фонтану Истины, тому самому, где Амикус показывал нам стычку Борея с Командором. На приступке возле чаши уже лежала книга Призыва. Я высыпал пыльцу в воду, окрасившуюся алым, и принялся лихорадочно листать страницы. Куда же подевалось то заклинание? Эта книга вообще была очень странной штуковиной, в ней постоянно то исчезали, то появлялись новые магические слова, будто кто-то каждую ночь переписывал текст.
А, вот, нашел! Я впился взглядом в буквы. В голове зазвучала незнакомая мелодия, слова, срываясь со страниц, парили в воздухе и выстраивались в предложения. Вода в чаше закипела, покрылась молочной дымкой. Когда туман начал рассеиваться, появилось изображение: крест, затем поднятая рука, склоненная голова, а следом и вся фигура ангела.
Есть! Получилось! Колонна на Дворцовой площади! Понятно, что в Питер мне уже не вернуться, но посмотреть на родной город через столько лет хотя бы со стороны — это ли не счастье? За прошедшие годы я провел, наверное, сотни экспериментов, перепробовал тысячи ингредиентов. И вот оно!
Я словно парил над площадью. Под ногами Эрмитаж, за рекой виднелся шпиль Петропавловки, слева — Адмиралтейство, Исакий… Йу-хуу! Все почти так же, как я запомнил еще в досиндромные времена. Правда, сейчас город казался еще более светлым и праздничным. Я положил раскрытые ладони на гладь воды и подвинул картинку, чувствуя себя титаном, способным вращать Землю.
Так, вот Невский. Сколько народа, молодежи! Вполне возможно, что кто-то из этих ребят — Михины дети. Я поплыл вдоль проспекта, рассматривая фасады, заглядывая в окна. Ух ты, сохранилась даже одна из моих любимых кафешек со странным названием «Забыли сахар». Я попытался заглянуть внутрь, но тут изображение дрогнуло, а вода посерела. Сделал еще несколько пассов, но кроме отражения своей головы с седыми космами волос, ничего не увидел.
Эх, похоже, сеанс закончен, хорошего понемножку. Ну ничего, зато теперь я знаю, как это можно повторить. А сейчас можно и в замок за Марусей.
— Жемчужина! — позвал я.
Тишина. Где ее опять носит?
— Жемчужина, нам пора! — проорал я еще громче.
Гвэрд появился только минут через пять. Вышел из-за угла храма, заметно пошатываясь. Вот блин! Хуже пьяного водителя может быть только пьяный транспорт. Опять корсиона обожралась, когда-нибудь я точно все эти кусты повыдергиваю!
— Так, соберись! — скомандовал я, взобравшись на спину дракона. — Давай домой! И смотри мне, без всяких там «штопоров» и «мертвых петель», поняла?
Она посмотрела на меня помутившимся взглядом, икнула и неуверенно пошла на взлет.
Полет прошел без проблем. Почти без проблем. Жемчужина спланировала над зубьями стен и приземлилась на площади перед замком. Я спрыгнул на землю и, хлопнув Гвэрда ладонью по спине, беззлобно сказал:
— Иди, отдыхай, тебе нужно немного поспать. Только больше так не набирайся, хорошо?
Дракониха печально вздохнула и поковыляла в сторону конюшни. Да, летела она, пожалуй, попрямее. Дойдя до стога сена, она рухнула в него и тут же отключилась.
— Дедуууль!
Навстречу мне несся маленький Пашка, его загорелая кожа в тени привычно отливала анлорской синевой. С разбегу он уперся в мое колено и, потирая лоб, поднял на меня взгляд.
— Дедуль, ты ведь возьмешь меня сегодня на Синеус? — спросил мальчик, косясь в сторону портального круга.
Я наигранно нахмурил брови.
— А ты все уроки с Диогеном сделал?
— Давно, — внук махнул рукой. — Еще до того, как он учил летать Василису. А сейчас они на Лысой поляне ингер… игнери… ингердиенты собиррают. Она сказала, чтобы кррылья отррастить.
Пашка на днях научился выговаривать букву «р» и теперь демонстрировал это чуть не в каждом слове, отчего порой напоминал мне Лаврентия.
— Песец…
— Что?
— Песец, говорю. Василиса с крыльями… Жесть!
— Песец — это такой сказочный зверь, да? С Большой земли?
— Да, малыш, — я вздохнул и потрепал Пашку по волосам. — Но, может быть, когда-нибудь…
— Знаю, знаю, ты сто раз ррассказывал. Когда-нибудь наш мир объединится со сказочным, и мы с тобой поедем в волшебный Питерр.
Я тихо засмеялся.
— Обещаю, совсем скоро я тебе его покажу. Через полгода, как раз на твой шестой день рождения.
— Ого! — обрадовался мальчишка, но уже через секунду нахмурился. — Не, это долго. А сейчас что-нибудь подаришь? Серрому деду вон сколько всего прриготовли.
Серега бесился от такого прозвища, но поделать ничего не мог. Когда Пашка только учился говорить и произносил что-то типа «Селедэ», мой друг гордо выпячивал грудь.
— Слышали? Он сказал «Серега»!
Потом оказалось, что это «Серый дед», а вовсе не «Серега», но переучивать внука было уже поздно. Прозвище так прижилось, что вся окрестная ребятня теперь называла его Серым дедом.
— Так тебе сейчас подарок нужен? — спросил я у Пашки.
— Ага, — хитро заулыбался он. — Ты же меня больше всех на свете любишь!
И как это он догадался?
— Ладно, — я сел перед ним на корточки, снял бывший амулет люмена и надел внуку на шею. — Держи.
— Ух ты-ы! Это тот, да, тот самый? — завопил Пашка. — А когда я выррасту, подарришь мне Кладенец?
Светясь от радости, он показал на огромный валун у ворот замка, в который почти по самую рукоять был воткнут меч.
— Только если ты его сам вытащишь, — я потрепал внука по голове. — Боюсь, к тому времени у меня самого сил на это уже не хватит.
— Ага, «сам». Его даже дедушка Элмер не мог выковырять, я видел. А он вон какой большой.