Последняя искра
Шрифт:
Глава 12. Исповедь Эданы
Баней назвать огромный, двухэтажный, полный цветочных ароматов и журчания воды рай язык не поворачивался.
Потолки — высокие, всюду живые цветы, фонтанчики и даже целый зелёный уголок, занимающий едва ли не половину просторного холла. Средь ветвей фигурных кустарников, как птички, сновали радужные магикусы, издающие едва различимый, мелодичный звон, и блестели крохотные стеклянные капли.
Но больше всего поражало обилие зеркал. Здесь их было больше, чем я когда-либо видела. Уйма!
Крохотные и во весь рост, овальные и прямоугольные. Ровными треугольными осколочками, будто сияющим алмазами, были украшены даже межкомнатные арки! Все вокруг искрилось, отражало свет и слепило.
Не взглянуть на себя раз или, если уж быть честной, несколько десятков раз, было попросту невозможно. Но самое любопытное, что в каждом отражении на меня искоса глядела поистине прекрасная девушка с выразительными тёмными глазами и в меру румяными щеками.
Уж никак иллюзия наброшена на все отражающие поверхности. Чтобы каждая сиура, даже не самая знатная, чувствовала себя здесь без малого королевой.
Стоило нам дождаться, пока крохотная пустынница запишет в гостевую книгу наши имена — по моей инициативе выдуманные, чтобы не привлекать внимания лишний раз к своему целительскому дару, — нас едва ли не под белы рученьки подхватили рогатые банщицы в желтых одеждах, обливая елеем слов.
— Добро пожаловать. Мы рады вам. Изволите искупаться?
Мы, а вернее, Эдана, изволили занять одну из комнат отдыха наверху. Рогатые, умело скрывая огорчение, тут же раскланялись и передали нас в руки распорядительнице — сиуре Отарике. Тоже рогатой, но куда более степенной и менее наигранно-сладкой.
Пустынница, поклонившись и махнув рукой без единого кольца или браслета, повела нас по узкому коридорчику меж десятков комнат-номеров прямиком к широкой, устланной ковром лестнице.
Пока спешили за дамой, шелестящей подолом желтого, как и у всего персонала платья, я с удовольствием разглядывала всё вокруг, и с особым интересом, украдкой заглядывала в приоткрытые двери.
Первый этаж и правда всецело занимали парильни — небольшие комнатки с лавками вдоль стен и чашами в центре, полными гладких серых камней.
Стоило рогатой банщице плеснуть на них воды, как вздымался столб ароматного, густого пара, окутывающего женские фигуры в купальных платьях и плотных, защищающих уши и голову от жара чепцах.
К парильням примыкали комнаты с неглубокими округлыми запрудами, вмонтированными в пол и выложенными изнутри аквамариновыми плиточками. Вода в них постоянно обновлялась небольшими искусственными водопадами. То и дело раздавался визг, когда очередная смелая девица подплывала под напор, очевидно, прохладной воды и зажмуривалась, подставляя спину упругим струям.
— О! У них здесь и массаж заказать можно, — разглядывала Эдана цветастые карточки — своего рода меню. — И ванны грязевые, и маски… И мороженое семи видов!
Я подошла к Эдане, заглядывая через плечо. Париться и купаться мы с ней отказались, поэтому нас прямиком из просторной и на удивление прохладной гостиной сиура Отарика проводила на второй этаж. В комнату отдыха с выходом на общую террасу, видом на пёстрые рыночные ряды и придворцовую стену вдалеке.
— Если что-то понадобится, — важно вещала распорядительница, будучи уже в дверях, — смело зовите.
Пухлый ухоженный пальчик указал на тесёмку у двери. Она крепилась к сложной системе колокольчиков и уходила куда-то в подсобные помещения. Откуда и выскакивали, как чёртики из табакерки, рогатые прислужницы.
— Солнечные купальни рады принять таких гостей, как вы, — поклонилась Отарика напоследок, поправила платок, накрученный, как тюрбан, на покрытые бирюзовой краской рожки и вышла, прикрыв за собой дверь.
— Таких гостей, как вы, — встревоженно повторила я, оглядывая скромненькую мебель комнаты: два плётеных кресла у стола с чашей фруктов посередине, лежаки на манер шезлонгов и ширму для переодевания. — Думаешь, несмотря на выдуманные имена, распорядительница догадалась, кто мы с тобой?
— Вряд ли, — не отрываясь от «меню», успокоила Эдана. — Они тут всем так говорят. Это их девиз.
В подтверждение она развернула буклет лицевой стороной ко мне и ткнула пальцем в нижнюю строку. Там золотистыми, переливающимися чернилами было выведено: «Солнечные купальни госпожи Алавии Эллин рады таким гостям, как Вы». А дальше что-то про самых влиятельных господ со всех шести континентов и лучшие эльфийские традиции на пустынный манер.
Странно… но эльфов я тут и видеть не видела. Ни одного.
— Не хочешь сделать маникюр? — снова зашелестела листами Эдана. — Я бы сделала… и поела чего-нибудь. Гляди! У них здесь даже пирсинг делают! О-о… ещё и тату!
Прежде чем я, глядя на увесистые серьги в ушах Эданы, успела хоть слово вымолвить, она подскочила и дёрнула за тесёмку. Худенькая пустынница в жёлтой униформе-кимоно прискакала в тот же миг, будто за дверью таилась на низком старте.
Эдана принялась с важным видом отдавать распоряжения, а девица со страшной скоростью записывать все пожелания в тетрадку.
— Ты тоже выбери что-нибудь, — свела брови Эда, когда фантазия у неё иссякла. — Я хочу оставить здесь как можно больше денег.
Пустынница тут же оживилась, предлагая особые услуги вроде массажа ног с редчайшими маслами или особые, тоже, разумеется, единственные в своём роде краски для глаз и губ, что не смываются едва ли не месяцы.
Эдана была на всё согласна. Пустынница едва успевала черкать на листочке, а Эда то и дело бросала на меня сердитые взгляды, грозясь, если я сейчас же не уберу кошелёк, оскорбиться до скончания времён. Разумеется, своих, потому как по её же замечанию, моего человечьего века для столь серьёзной обиды маловато будет.