Последняя капля терпения
Шрифт:
– Извините, пожалуйста.
– Ничего-ничего, лейтенант. Когда я по утрам бреюсь и в зеркало смотрюсь, мне самому у себя иногда документы проверить хочется.
Напряженная атмосфера разрядилась от дежурной шутки полковника милиции, понимавшего неизбежность охоты в столице на лиц кавказской национальности. Чтобы действия правоохранительных органов были четкими и эффективными, рядовым исполнителям нужно максимально упрощать задание. В конце концов, просеяв тысячу подозрительных, можно выловить и тех, кто в самом деле представляет угрозу для общества.
За этой сценкой наблюдал, прислонившись к мраморной облицовке колонны, Андрей Ларин. Объемного багажа при нем не было, сам
«Да, значит, дух глотовской псарни из меня еще окончательно не выветрился. За своего псина признала. Что ж, и это может пригодиться. На первый взгляд дело у них тут поставлено туго – мышь не проскочит. Но по большому счету – это бутафория для пассажиров, чтобы чувствовали себя поспокойнее. Любая станция метро – лабиринт, почище того, что придумал Дугин. Десятки подсобных и технических помещений, трансформаторные подстанции, переходы между тоннелями. Строилось давно. О существовании некоторых даже забыли. Раздолье для террориста».
Андрей глянул на служащего в униформе метрополитена, который сразу после ухода поезда опустил с края платформы укрепленное на раздвижной рукоятке зеркальце и принялся осматривать стенку возле контактного рельса.
«И это не поможет. Тангаев со своими людьми наверняка десять раз побывал здесь до меня, и все это видел. Передвижение и смену нарядов по секундомеру засекал. А он опытный террорист. Не один взрыв на его совести. И каждый раз ему удавалось уйти. Если вообразить себя на его месте, то ответ однозначный – соваться сюда он не станет. Только с черного входа и только сам, даже если нашел исполнителей-смертников».
Длинный эскалатор неровно вздрагивал, поднимая к поверхности Ларина и сотни других пассажиров. Мимо проплывали укрепленные на своде рекламные щиты. Навстречу Андрею двигался один из них. Эстетика незамысловатая, но доходчивая, как на старых открытках с надписями «Привет из Крыма». На фоне Москвы, снятой с высоты птичьего полета, красовался президент автономии. Над ним, словно в предвидении грядущих назначений, виднелась броская надпись: «Северный Кавказ». Уже меньшим шрифтом внизу было приписано: «зона мира и стабильности». В стороне, перекрывая московский пейзаж, сообщалось о конференции, посвященной проблемам Кавказа, приводились адрес, номера телефонов и имейлы.
– А вот это даже для него слишком. Наверное, исполнители перестарались.
Рекламный плакат проплыл мимо, сменившись вполне безобидным про очередные «пиджаки от Версаче для работы на даче».
Вообще-то проезжая часть улиц отведена для машин, а тротуары – для пешеходов. Но если машина развозит продукты или товары, то никого не возмущает, что движется она среди людей. Неподалеку от входа на ту самую станцию метро небольшой грузовичок с торговым фургоном под вывеской «Живое пиво» перевалил через бордюр и медленно-медленно двинулся по тротуару. Люди расступались, давая ему дорогу. Подобных торговых прицепчиков здесь вдоль газона растянулась целая вереница. Мило и удобно. Идешь себе, рассматриваешь витрины и можешь не беспокоиться о покупках. В пределах квартала нужная вещь непременно отыщется: от зажигалки в подарочном исполнении до букета живых цветов. Ну, а если пива захочется выпить, то такие предложения здесь на каждом шагу.
Грузовичок включил поворотник и въехал под запрещающий знак в арку дома. Водитель – сорокалетний небритый кавказец в зеркальных темно-защитных очках – поискал взглядом. Место для его машины было подготовлено. Пара мужчин в строительных спецовках уже разбирали временную ограду из дощатых
– Эй, Рамзан! Приехали, – обратился он к племяннику, сидевшему на откидном сиденье перед рядом поблескивающих пивных кегов. – Угощение выносить будем.
Поднялся в фургон и один из «рабочих».
– Руслан, крепление сетки мы уже обрезали. По улице тут повсюду менты ходят, но во дворе вроде тихо. Спешить надо.
– Лаз для отхода подготовили?
– А как же, – усмехнулся боевик в шлеме сварщика.
Тангаев выглянул в окно, придержав занавеску, и тут же отпустил ее, завидев приближающегося к вагончику милиционера.
– Твою мать, – проговорил «рабочий» и бросился закрывать дверь.
– Не надо, я сам.
Тангаев, широко улыбаясь, стал в дверном проеме. Подошедший молодой милиционер глянул на него неприветливо.
– Нарушаем? Выехали на зеленую зону?
– Послушай, командир, – как доброму приятелю принялся втолковывать Тангаев, – колесо пробил, заменить надо. На улице не станешь. Вот и заехал. Да тут все равно трава не растет, вытоптано все.
Полевой командир неторопливо спускался из фургона по лесенке. Милиционер уже потянулся к рации, но небритый кавказец оказался проворнее. Из его рукава буквально выпорхнул нож, и широкое лезвие полоснуло по худощавой шее правоохранителя. Предсмертный крик захлебнулся кровью. Еще дергающееся в агонии тело Тангаев буквально забросил в фургон прицепа.
– Быстро. Действуем, – и полевой командир первым ухватился за увесистый пивной кег. – А ты чего расселся? Крови, что ли, раньше не видел? – прикрикнул на племянника дядя.
Пивные кеги один за одним исчезали в кустах, обступивших надстройку вентиляционной шахты. Тангаев, торопясь, сдвинул сетчатое ограждение, прикрывавшее ее сверху, и забросил туда моток альпинистского троса. Обвязал его вокруг кронштейна.
– Я вперед, ты, Рамзан, за мной, а вы подавайте.
Полевой командир легко вскарабкался на бетонную стену и исчез в шахте. Не прошло и пяти минут, как все кеги уже были спущены, вслед за ними соскользнули и двое «рабочих». Тангаев дернул конец троса, и тот, завязанный альпинистским узлом, освободился, соскользнул с кронштейна и упал к ногам полевого командира. Мощный фонарь осветил помещение. Три стены – бетонная коробка, четвертая – кирпичная кладка. Несколько электрических щитков, заросших пылью. За круглым проемом неторопливо вращал лопастями огромный вентилятор: гнал наружу спертый, пропахший креозотом воздух из тоннелей и станции метрополитена. В шахту выходил вытяжной вентилятор. Поэтому здесь никто ничего толком и не охранял. Ведь воздух поступал не на станцию, а с нее.
– Ты сказал, что путь отхода подготовлен. – Тангаев схватил за плечи одного из своих подручных и хорошенько тряхнул его. – А что я вижу?
– Руслан, выход за стеной. Там кладка вполкирпича. Мы заложили. Иначе стремно. Могли засечь.
– Тоже правильно. Извини, Хасан, нервничаю.
– Я сейчас, быстро… – Хасан подхватил кирку и пару раз ударил в кирпичную стену.
Кладка посыпалась. Образовался проем в метр высотой. За ним чернела темнота. Поднятую пыль тут же потянуло в отверстие ветром от вентилятора. Тангаев прищурился, достал из-за пазухи компьютерную распечатку с электрической схемой. Затем сунул ее в руки второму своему подручному.